Посмотрев на мое лицо, он замолчал. Джэн тоже остановился,отвесив жестокий удар незнакомому вампиру, которого тащили в дом, словногромоздкий багаж.
— А где второй вертолет? Мы немного задержались, иКриспин должен был ждать нас здесь.
Голос Джэна никогда еще не был таким резким. Я словно во снеподняла руку с телефоном. Несколько часов я не выпускала его из рук, ожидаязвонка. Онемевшие пальцы набрали десять цифр, и я опять ждала, пока закончатсяметаллические сигналы зуммера.
Менчерес подошел и встал рядом, но я на него даже невзглянула. Будто зачарованная, я не могла отвести глаз от еще вращавшихся лопастейвертолета. Сердце билось так сильно, что я с трудом улавливал гудки.
Один… два… три… четыре…
Господи, пожалуйста! Я сделаю что угодно. Пусть у него всебудет хорошо. Пусть у него все будет хорошо…
Пять… шесть… семь…
Он должен ответить, должен!
Восемь… девять… десять…
Раздался щелчок и какой-то шум.
Я не могла больше ждать и позвала его по имени:
— Кости! Где ты? — Я не слышала его голоса, толькопосторонние звуки. — Ты слышишь меня? — закричала я еще громче.
Может, связь плохо работает?
— С-слуш-шаю…
Раздавшееся шипение проникло мне прямо в мозг, и яоледенела, но не от падавшего снега и ветра. Голос был явно не мужским, и в немслышался отчетливый восточный акцент.
— Кто… это… говорит?
Каждое слово с рычанием вырывалось из моей груди. Я видела,что Заступ схватил меня за руки, но не чувствовала его прикосновения.
Женщина рассмеялась, негромко и злобно. Голос у нее оказалсяниже, чем я представляла. Где я ошиблась? И почему я сижу на земле?
Если она и сказала еще что-то после первых трех слов, яэтого не слышала. Помню, что закричала и что Менчерес вырвал у меня телефон,что Заступ попытался отвести меня в дом, но я стала сопротивляться. Мой взглядвсе еще был прикован к вращавшимся лопастям вертолета, словно они могли что-тоизменить.
«Они не могут остановиться, — билась, в моей головеединственная мысль. — Если они остановятся, Кости никогда не выйдет извертолета. Кто-нибудь включите мотор! Включите мотор!»
Но никто этого не сделал, и лопасти в последний раз медленноповернулись и застыли, а Заступ утащил меня в дом. Во мне что-то взорвалось.Слова не могут вызвать такую, боль. В ушах звучал жестокий вопрос Патры: «Этоего вдова?»
21
Заступ усадил меня рядом с собой. Боль терзала душу, словнодикий зверь, пытавшийся вырваться из клетки на свободу. Я старалась ееконтролировать и просто спросила:
— Что произошло?
По лицу Заступа текли розовые слезы.
— Купер поджидал нас на железнодорожном вокзале.Примерно через десять минут мы увидели, что к нему подкрадывается Анубис снесколькими вампирами-мастерами. Джэн и я занялись им — хотели взятьживьем, — а Криспин с Родни схватились с остальными. Одному мерзавцуудалось вырваться, и Криспин приказал Родни остаться с нами — помочь сковатьнегодяя. Он должен был ждать здесь. Мне так жаль, ангел… Так чертовски жаль…
В комнату вошел Менчерес. Меня охватил гнев, вызвавший унего едва уловимое удивление. «Почему ты так злишься? Это целиком твоя вина!»
— Здесь небезопасно, — объявил он. — Патрамогла узнать от Кости об этом месте. Надо уезжать.
— Она могла солгать? — Я знала, что цепляюсь засоломинку, но была не в силах выпустить ее из рук.
Он бросил взгляд в мою сторону. Несмотря на егостремительность, я заметила сочувствие.
— Я достаточно хорошо ее знаю, чтобы распознать фальшь.Нет, она не лгала.
Мы собирались в большой спешке. Рэнди, Дениз, моя мать иАннет уже ехали к нам. Заступ позвонил им и изменил маршрут. Он не сказалпричину, и это было очень мило с его стороны. Я едва справлялась со своимимыслями и вряд ли выдержала бы, если бы услышала, как кто-то произносит ихвслух.
— Если все мои люди сорвутся с места, у нас неостанется никаких шансов.
Закончив разговор, Менчерес бросил телефон на землю ирастоптал. Один из вампиров тотчас подал ему новый аппарат.
— Новый номер, — произнес слуга, кланяясьМенчересу, а потом, как ни странно, мне.
Я не обратила на него внимания. Он мог иссохнуть у моих ног,но и тогда мне было бы все равно. Я просто подчинялась чьим-то указаниям и шлаза остальными.
Мы улетали на том же вертолете, который привез Джэна,Заступа, Купера и Родни. Глаза у меня были сухими и смотрели в никуда. Я виделаи чувствовала только пустоту.
Вертолет рывком поднялся. Тэйт позвонил Дону, рассказал ослучившемся и посоветовал эвакуировать базу. Ответ дяди заглушили рев двигателяи апатия. Меня уже ничто не могло встревожить — сердце разбилось на мелкиекусочки.
— Кэт, — окликнул меня Тэйт, обнимая заплечи. — Дон сказал…
Он умолк и с глупым видом уставился на свою грудь. Кинжал,только что лежавший в кармане моего пальто, вонзился в дюйме от его сердца. Яулыбнулась, несмотря на то что мое лицо треснуло, словно пересушенный глиняныйгоршок.
— Это предупреждение. Следующий удар будет точнее. Тыдумал, что сможешь занять место Кости? Еще раз тронешь меня, Тэйт, и я тебяприкончу!
Я говорила совершенно серьезно. Если сейчас и есть болеесчастливое существо, чем Патра, то это Тэйт. Он возненавидел Кости с первойвстречи, не говоря о том, что пытался его убить. Будь я проклята, если позволюТэйту обращаться со мной как с комнатной собачкой и опозорить память Кости.Если он думает, что после его гибели есть шанс завоевать меня, то жестокоошибается.
Тэйт, не говоря ни слова, выдернул кинжал из груди, вытерсеребряное лезвие о свои брюки и протянул его мне.
— Если понадоблюсь, я всегда буду рядом, —пробормотал он и перешел в задний отсек вертолета.
За следующие два часа перелета до Канады никто не проронилни слова.
Мы приземлились на покрытую снегом лужайку в ста ярдах отдома, окруженного густым лесом. Было очень холодно. Впрочем, может, мне показалось:я забыла, что такое тепло.
— Кэт, надо поговорить, — сказал Менчерес,протягивая руку, чтобы помочь мне спуститься.
Я проигнорировала его жест и спрыгнула на землю сама.
— Когда приедут Дениз и мама?
Он скрестил руки на груди, стараясь защититься отпронизывающего ветра.
— На рассвете. Они прикупят продукты по дороге.
— Твой разговор, о чем бы он ни был, не можетподождать?
