– Я бы добавил к этому списку Артура Кловиса, – заметилМейсон. – Мне кажется, у него все-таки был ключ. Каждый раз, когда в разговорес ним я затрагивал эту тему, он впадал в панику. Но как это установить, Пол?
– Можно, конечно, что-нибудь придумать, и обыскать егоквартиру, но это опасно. К тому же, если у него и был ключ, то от от него ужеизбавился.
– А что можно сказать о Хелен Ридли? Мы не знаем, где онабыла в момент убийства. Она заявила, что искала Хайнса в ресторане, не засталатам и попробовала разыскать по телефону. Предположим, что она разговаривала сКарлоттой и та сказала ей, что Хайнс пошел на квартиру. Нет, Карлотта несказала бы этого… Если задуматься, Пол, то очень много людей не могут точносказать, что они делали между часом сорока пятью и двумя пятнадцатью.
Дрейк согласно кивнул головой.
– Это вовсе не облегчает моего положения. – Слова Мейсонапрозвучали мрачно. – Слушай, Пол, отправь человека, подходящего по внешнемувиду, в дом Кловиса. Пусть наденет рабочий комбинезон, возьмет сумку синструментом и обойдет несколько квартир, громко объявляя, что работает вмастерской по изготовлению ключей и собирает для переделки старые ключи. Велиему, чтобы он платил пять центов за штуку.
– Но ведь нельзя сделать новый ключ из старого, Перри. Тысам отлично знаешь об этом.
– Ничего, – подмигнул Мейсон. – Кловис – мечтатель. И неслишком быстро соображает. Поставь себя на его место. Кто-то, кто выглядит какобычный слесарь, звонит в двери и говорит, что собирает старые ключи. У негооткрытая сумка, до половины набитая старыми ключами и он платит по пять центовза штуку. Предположим, что у Кловиса есть ключ, который прожигает у него дыру вкармане. Теперь есть шанс от этого ключа избавиться. Он не будет тратить времяна расспросы этого человека. Бросит ключ в сумку, возьмет свои пять центов ирешит, что ему удалось здорово решить проблему.
– Что у моего парня должно быть в сумке? – спросил Дрейк. –Мне не удастся быстро собрать много ключей…
– Положи в сумку немного гаек, – сказал Мейсон. – Или чегоугодно, лишь бы грохотало в сумке.
– Хорошо, Перри, я попробую. Может и удастся.
– Тебе нужно будет заняться этим сразу же, – сказал Мейсон,посмотрев на часы. – Время летит чертовски быстро.
– Могу устроить это за час…
– Это очень долго, – сказал Мейсон. – Даю тебе полчаса.
– Если бы я сказал, что мне нужно полчаса, ты потребовал бы,чтобы я управился за пятнадцать минут. Выпусти меня отсюда, Делла, я возьмусьза работу, пока он не придумал чего-нибудь нового.
Дрейк закрыл за собой дверь. Мейсон посмотрел на секретаршуи сказал:
– Ты можешь не ждать, Делла.
– Я останусь с тобой, – улыбнулась она. – Может быть, у тебяпоявится какая-нибудь новая идея.
– Хотелось бы, – невесело усмехнулся адвокат. – Есть в этомделе какой-то очень важный момент, который все время ускользает от меня.
Мейсон вновь заходил по кабинету.
– Шеф, я слышу звонок в приемной, послушать?
– Если это клиент, скажи, что меня нет.
Делла прошла в приемную и через минуту вернулась:
– Это Кора Фельтон, шеф. Она говорит, что у должнаобязательно побеседовать с тобой, это очень важно. Я переключила ее на твойаппарат.
Мейсон поднял трубку.
– Алло, Кора, что случилось?
– Извините, мне так неприятно. Я…
– Все в порядке. Я все равно сижу здесь и работаю над делом.
– Нет, я не это имела в виду. Мне неприятно за то, чтослучилось.
– Что именно?
– Боюсь, я плохо поступила, попросив, чтобы вы защищалитетку Аделу. Я сказала вам, что ей не всегда можно верить, но не предполагала,что она может пойти на…
– Говорите сразу, в чем дело, – попросил Мейсон. – Не надооправдываться.
– Даже не знаю, как вам сказать…
– Просто – говорите.
– Я только что была у тетки Аделы, мне выдали пропуск. Онасказала мне, что то, что она говорила вам раньше, было неправдой.
– О чем?
– О бумажнике Хайнса.
– Вы что, хотите сказать, что она взяла бумажник у мертвогоХайнса, когда осматривала тело?
– Я… я не знаю.
– Что она сказала вам?
– Что взяла бумажник позже, что все происходило так, как онавам говорила, но что бумажник она нашла тогда, когда вернулась в квартиру. Онаплакала и сказала, что чувствует себя ужасно.
– Где вы сейчас? – спросил Мейсон.
– В магазине, приблизительно в двух перекрестках отГородской Ратуши.
– Возьмите такси и приезжайте сюда, – потребовал Мейсон. –Вы успеете, если поторопитесь. Я должен поговорить с вами прежде, чем предстануперед Большим Жюри.
Он положил трубку и повернулся к Делле:
– Хорошенькие дела! Ты слышала наш разговор?
– И даже застенографировала.
– Молодец! Я… Делла, кто-то стучит в дверь. Открой,пожалуйста.
Это была Мэй Бигли.
– Знаете, – начала она с волнением, – я ни за что бы этогоне сделала. Но мне… велели снова предстать перед Большим Жюри и со мнойразговаривал мистер Гуллинг.
– Садитесь пожалуйста, – предложил Мейсон. – И что вамсказал Гуллинг?
– Что у него есть все необходимые доказательства, чтобыдоказать, что вы поместили Еву Мартелл в моем пансионате. Он обещал непринимать в отношении меня никаких мер, если я скажу правду. Сказал, что втаком случае не отнимут у меня лицензию на пансионат и не обвинят меня в содействиипреступнице. Они будут считать, что я действовала под вашим влиянием. Онсказал, что все будет в порядке, что они не обвинят меня в даче ложныхпоказаний и ни в чем другом.
– А что вы ему ответили? – спросил Мейсон.
– Я посмотрела ему в глаза и сказала: я не понимаю, мистерГуллинг, как вы можете предлагать нечто подобное. Вы должны знать, что женщинав моем положении не может позволить себе лгать. Если бы я когда-нибудь раньшевидела Еву Мартелл, или мистер Мейсон приводил бы ее ко мне, то я сказала бывам об этом.
– Это его убедило?
– Не знаю.
– Мэй, что касается меня, то я советую вам воспользоватьсяэтим предложением и сказать чистую правду.
– Вы действительно так считаете?
