— В чем дело, Баррет? — Она приблизилась к решетке. Шериф сунул письмо сквозь прутья.
— Вы не могли бы прочесть это вслух? — прошептал он в смущении.
Хейд взяла послание и, развернув его, пробежала глазами строчки, начертанные изящным почерком Эллоры. Откашлявшись, она покосилась на решетку в стене, потом стала читать:
— «Милорд супруг!
Не стоит волноваться. Подготовка к свадьбе идет своим чередом. В Гринли все благополучно. Конечно, тебе сообщат, когда будет назначена церемония. Я считаю дни до того момента, когда мы воссоединимся.
Твоя жена Эллора».
Баррет удовлетворенно кивнул и передал Хейд кольцо Эллоры с печаткой, которым она воспользовалась, чтобы запечатать письмо. После ухода шерифа Хейд снова взглянула на оконце в стене. Немного помедлив, спросила:
— Эллора, письмо Найджела очень огорчило тебя?
— Меня огорчает его существование, — последовал ответ. — И не приставай ко мне со своими глупыми детскими вопросами, Хейд. Как и всегда, меня тяготит множество забот, и я не могу терять время из-за твоей пустой болтовни.
Хейд в смущении отвернулась от оконца. Она решила оставить в покое эту язвительную женщину. И почти тотчас же послышались голоса, а затем появились Минерва и Солейберт в сопровождении Хэма, тащившего корзины с обедом. Подбежав к сестре, Берти тихо сказала:
— У ворот ждет посланец Найджела…
— Да, я знаю, — кивнула Хейд. Внимательно посмотрев на Берти, спросила: — С тобой все в порядке, сестрица? Ты ужасно бледная…
Солейберт вздохнула и шепотом ответила:
— Поговорим позже, хорошо?
Обед, казалось, длился целую вечность, и Хейд пришлось выслушивать самые мрачные истории, хранившиеся в памяти Минервы. Хейд то и дело поглядывала на Солейберт, поглядывала с тревогой — лицо сестры было пепельно-бледным, а глаза — покрасневшими и припухшими. Минерве же, судя по всему, хотелось продлить свой визит как можно дольше; она рассказывала бесконечные истории о безжалостных разбойниках с большой дороги и об их несчастных жертвах.
— Когда же ты закончишь, Минерва? — проворчала Хейд с гримасой отвращения. — Просто удивительно, сколько ужасных историй о злых разбойниках ты запомнила. Неужели ты узнала все эти истории, занимаясь изготовлением своих целебных отваров в Сикресте?
— Ах, моя фея, я ведь прожила целую жизнь до того, как ты появилась на свет.
— Может, ты раньше была разбойницей? — съязвила Хейд.
— Ох, моя милая… — Минерва сокрушенно покачала головой и поднялась на ноги. — Я вижу, что ты сегодня не в настроении и не рада мне. Что ж, тогда я, пожалуй, пойду. И не дуйся на меня, моя фея.
Хейд почувствовала угрызения совести; она прекрасно понимала, что старуха своими рассказами преследовала единственную цель — предостеречь ее. Обняв Минерву и нежно поцеловав в морщинистую щеку, девушка сказала:
— Дорогая, ты же знаешь, что я очень люблю тебя. Не сердись и не волнуйся так, хорошо?
Старая целительница нахмурилась и проворчала:
— Если бы ты не была так похожа на свою мать, я бы не волновалась. — Уже направляясь к двери, она бросила через плечо: — Поживее, крошка Хэм. Я ухожу.
В коридоре Минерва остановилась возле оконца Эллоры.
— Добрый день, миледи, — сказала старуха таким тоном, что Хейд невольно поежилась.
— Убирайся отсюда, ведьма, — послышался ответ Эллоры. Больше она не сказала ни слова.
Минерва рассмеялась и проговорила:
— Похоже, ты совсем утратила чувство юмора, Элли. Кажется, заключение его убило. — С этими словами старуха направилась к лестнице, затем начала подниматься по ступенькам.
Хэм остался стоять у открытой настежь двери, а Солейберт, сегодня не заходившая к Эллоре, приблизилась вплотную к сестре.
— Что с тобой, Берти? — спросила Хейд. — Ведь что-то случилось, верно?
Понимая, что мать слушает, Берти очень громко ответила:
— Нет-нет, ничего особенного, Хейд. Должно быть, я съела что-то несвежее, вот и все. Попрошу Минерву дать мне целебного отвара. — Внезапно карие глаза Берти наполнились слезами, и она тихо прошептала на ухо сестре: — У меня не пришли месячные, вот что…
— О Господи!.. — выдохнула Хейд. Конечно же, именно этим и объяснялась бледность Берти. — Значит, ты ждешь ребенка?
Берти кивнула и снова зашептала:
— Что же теперь делать? Наверное, для наших планов это не очень-то хорошо…
— Тебе нельзя отправляться в Шотландию, — прошептала в ответ Хейд. — Это было бы слишком опасно для младенца.
— Да, знаю. Но что мне делать, если Фаро не вернется? Я не могу все время держать в тайне, что жду ребенка. Й не смогу вырастить незаконнорожденное дитя в доме Найджела. Там я очень опасалась бы за его жизнь.
— Да, ты права, — кивнула Хейд. Она ненадолго задумалась, потом прошептала: — Знаешь, Берти, есть способ обеспечить будущее твоего ребенка.
— Говори же, говори, Хейд!
— Если Фаро в ближайшее время не вернется, ты должна выполнить условия обручения и выйти за лорда Тристана.
— Ты с ума сошла! — прошипела Берти. — Ведь Тристан — твоя вторая половина!
— Слушай меня внимательно, сестрица, — продолжала Хейд. — Я в любом случае отправлюсь в Шотландию — с тобой или без тебя. Я должна найти родственников моей матери и изыскать способ покончить со злом, отравившим жизнь женщин из нашего рода. Я предала Тристана, и теперь его сердце закрыто для меня, понимаешь?
— Хейд, Тристан любит тебя! — настаивала Берти. — Он…
— Берти, помолчи, пожалуйста, — перебила сестру Хейд. — Моя судьба была решена еще моими родителями. А ты сейчас должна, прежде всего, думать о своем ребенке. Ты поняла меня?
Берти нерешительно кивнула, и Хейд вновь заговорила:
— Тристан много раз говорил, что Фаро ему как брат. Если что-нибудь случится с твоим любимым, Тристан станет заботиться о твоем ребенке как о своем собственном. Думаю, что Фаро хотел бы этого.
— Но как же ты, Хейд? Ты ведь никогда не сможешь вернуться в Гринли. Для тебя это было бы слишком мучительно!
Хейд крепко обняла сестру и прошептала:
— Возможно, после рождения младенца Тристан позволит тебе навестить меня. Но это только в том случае, если Фаро не вернется. А ведь очень может быть, что он все-таки вернется.
— Ах, дорогая, все это ужасно… — пробормотала Берти, отстранившись. — Да-да, ужасно.
— Ты непременно должна поразмыслить о том, что я тебе сказала, — заявила Хейд. — И ты должна знать: Тристан обязательно позаботится о тебе. А я… я уеду в Шотландию и оставлю эту жизнь позади. И не давай мне повода беспокоиться за тебя, когда в этом нет нужды.
