ПРОЛОГ
Октябрь 1066 года
Сикрест-Мэнор, Англия
— Господин мертв, миледи. Англия пала.
Изнемогающий от усталости и ран, но полный почтения к госпоже, воин опустился на колени перед Эллорой, леди Сикрест. Кольца его кольчуги отяжелели от засохшей на них глины. От него пахло потом, кровью… и отчаянием.
— Лорд Джеймс мертв? — спросила Эллора с дрожью в голосе.
Воин молча кивнул и потупился.
— Откуда ты это знаешь? Смотри на меня! — закричала Эллора; она отказывалась верить в очевидное, и ей вдруг захотелось ударить молодого воина.
Юноша поднял голову, и тут Эллора наконец-то поняла, почему он старался избегать ее взгляда. На левой его щеке зияла огромная рана, протянувшаяся от мочки уха к подбородку. А левого глаза вообще не было, круглый лоскут из кожи прикрывал, пустую глазницу. Посеревшие губы молодого воина подрагивали; каждое слово давалось ему с огромным трудом.
— Я был рядом с ним, когда он пал, — продолжал юноша. — Его тело везут в замок. Процессия следует за мной.
Эллора обратила взгляд к арке на другом конце огромного зала. Дверь там все еще была распахнута настежь, после того как в нее вошел израненный молодой воин, едва стоявший на ногах. До Эллоры уже доносился все усиливавшийся шум из внутреннего двора, а потом раздались крики людей из ближайшей деревни. Прошло еще какое-то время, и за спиной ее застучали шаги — из всех комнат замка выбегали взволнованные слуги. Многие из них видели прибытие воина, и всем хотелось узнать, что сталось с их родственниками и друзьями.
Не сказав больше ни слова, Эллора будто в трансе обогнула воина и направилась к арке. Слуги толпились вокруг нее, однако все молчали.
За невысоким частоколом собрались обитатели деревни, которые, немного помедлив, тоже двинулись к замку. И почти тотчас же все увидели: из двухсот воинов, отбывших по зову короля Гарольда всего несколько дней назад, домой вернулись не более пятнадцати. Но даже и они, израненные, едва держались на ногах. Самые же крепкие из них несли грубо сколоченные носилки, покрытые соломой.
Эллора, не отводившая взгляда от носилок, до боли закусила губу. Собравшись с духом, она отошла от двери и направилась навстречу воинам.
«Я вдова, — думала она, приближаясь к носилкам, — мой муж погиб, и теперь я осталась одна».
Но ее глаза оставались сухими, а шаги были медленными и размеренными. В ушах звучало похоронным звоном: «Мертв, мертв, мертв…»
Тут воины с носилками поравнялись с ней и опустили на землю свою ношу.
— Миледи… — К ней шагнул Баррет, самый рослый из воинов. — Миледи, ваш муж отважно сражался… до самого конца. — Баррет провел своей огромной ручищей по лицу и с вздохом прибавил: — Стрела вошла ему между ребер. Но он умер сразу, миледи, без страданий.
Эллора, уставившись на носилки, стояла будто окаменев. Она слышала слова Баррета, но ничего не могла ему ответить. Снова и снова она мысленно повторяла: «Мертв, мертв, мертв…»
Тело лорда Джеймса было, завернуто в серую грубую ткань, и лишь покрытая грязью рука, соскользнувшая с носилок, лежала на влажной земле.
Воины же, опустившие носилки, почтительно отступили — все, кроме великана Баррета, не желавшего покидать своего господина даже после его смерти. Но и он в смущении отвернулся, сделав вид, что оглядывает окрестности, причем выглядело это так, будто Баррет все еще высматривал врагов.
Опустившись на колени, Эллора с трепетом взяла руку мужа. Рука была холодной, тяжелой, безжизненной. Вдова медленно провела по ней ладонью и с вздохом закрыла глаза, стараясь сдержать слезы. Внезапно по холму пронесся резкий порыв ветра, и под его напором платье облепило стройную фигуру Эллоры. Прижимая к груди руку покойного супруга, она запрокинула голову и, подставив лицо ветру, сделала несколько глубоких вдохов. В свежем осеннем воздухе уже ощущалось дуновение зимних холодов, которым вскоре предстояло объять Сикрест.
Одинокая слезинка покатилась по щеке Эллоры, оставляя жаркий след, который почти тотчас же высох на холодном ветру.
Тут Баррет наконец-то повернулся к ней и тихо произнес:
— Миледи…
Эллора открыла глаза, и ее взгляд снова обратился к лежавшему на носилках мужу.
— Миледи, не перенести ли его в зал? — спросил Баррет.
Но Эллора по-прежнему молчала. Теперь она пристально смотрела на ярко-синий ободок на рукаве нижней рубашки лорда Джеймса. Осторожно прикоснувшись к рубашке, она потянула за край ободка и увидела заляпанную грязью синюю шелковую ленту, на которой была вышита буква «К».
«Лента… — подумала Эллора, и в груди у нее словно образовалась какая-то пустота. — Значит, он взял ее с собой на битву».
Она судорожно сглотнула и снова сделала глубокий вдох. Затем посмотрела на встревоженного Баррета и, наконец, проговорила:
— Да, отнесите его в зал.
Эллора пошла следом за носилками с телом мужа и вскоре оказалась в полутемном зале. Ленту с его рубахи она все еще сжимала в руке. Когда воины опустили носилки возле камина, взгляд Эллоры обратился к широким ступеням лестницы, огибавшей зал справа.
— Нет, нет! — раздался вдруг отчаянный вопль откуда-то из верхних покоев.
Услышав этот крик, воины тотчас же замерли. Эллора сделала несколько шагов к подножию лестницы и остановилась. Резко вскинув руку, она удержала служанку, готовую броситься вверх по ступенькам.
— Миледи, пожалуйста… — умоляла женщина. — Позвольте мне пойти к ней. Она не…
Ударив служанку по щеке, Эллора заставила ее умолкнуть, потом спросила:
— Где дети?
Женщина хотела что-то ответить, но тут сверху снова донеслись вопли.
— Слушай меня внимательно! — Эллора схватила служанку за плечи и с силой встряхнула. — Отправляйся к детям и оставайся с ними, пока я не приду.
— Но, миледи, Минерва…
— Помолчи. Минерва хочет побыть со своей госпожой. — Эллора подтолкнула служанку к лестнице. — Немедленно иди к детям и делай, как я велела! Или я выкину тебя отсюда и отдам на милость норманнов — они вот-вот будут здесь.
Не успела служанка скрыться, как вниз сбежала рыжеволосая женщина. Бросившись к Эллоре, она прижалась к ней с громким плачем.
— Эллора! Скажи, что это ложь! — кричала женщина. — Господи, этого не может быть!
— Это правда, Коринна! — Отстранив от себя рыжеволосую, Эллора пристально взглянула в синие глаза, полные слез. Указав пальцем себе за спину, она добавила: — Можешь сама посмотреть, чего стоила тебе твоя порочность.
Отступив в сторону, Коринна увидела лежавшее на носилках тело лорда, все еще прикрытое серой тканью. Снова разрыдавшись, она бросилась к носилкам. В спешке, зацепившись за что-то, Коринна упала на пол и поползла. Пальцы ее вцепились в серое, покрывало. Приподняв его, она увидела лицо лорда Джеймса с открытыми, но невидящими глазами. Из горла ее вырвался пронзительный крик, и она, отбросив покрывало, увидела обломанное древко стрелы, вонзившейся в левую сторону груди лорда Джеймса. Коринна упала на тело и громко разрыдалась.
