Берти какое-то время молчала в раздумье. Потом шмыгнула носом и кивнула:
— Да, хорошо.
Тут в темницу вошел Хэм и принялся собирать посуду. Сестры отошли в угол и сели на кровать.
— Когда ты отправляешься? — спросила Берти шепотом.
Хейд сделала глубокий вдох. Наконец, собравшись с духом, ответила:
— Думаю, мне следует бежать нынешней ночью. Сейчас полнолуние и будет достаточно светло, чтобы не сбиться с дороги.
— Так скоро? Но лорд Тристан не…
— Шотландия далеко, сестрица, и я должна воспользоваться моментом, чтобы избежать лап Найджела.
Берти вздохнула, но возражать не стала.
— Принести тебе припасы?
— Нет, — ответила Хейд. Опасливо покосившись на Хэма, она тихо прошептала: — Я сама приду в твою спальню, когда стемнеет.
— Но как ты отсюда выберешься? Ведь дверь будет заперта.
— Об этом не беспокойся, — сказала Хейд с отсутствующим видом. — Но важно, чтобы сегодня ты больше меня не навещала. Иначе тебя заподозрят в пособничестве моему побегу.
— Да, понимаю, — кивнула Берти.
— А теперь иди, — сказала Хейд. — Ночью увидимся.
— Мне уже… уходить? — удивилась Берти.
— Так будет лучше, дорогая.
Берти встала, а Хейд последовала за ней. У двери сестры с отчаянием сжали друг друга в объятиях.
— Я люблю тебя, Хейд.
— А я — тебя, Берти.
Резко отстранившись от сестры, Солейберт выбежала в коридор. Хэм взглянул на нее с удивлением, потом повернулся к Хейд:
— Что, леди Солейберт больна?
— Нет, Хэм. Она скучает по лорду Тристану. Все дело в этом.
— Значит, слухи верны? Леди Солейберт выходит за лорда?
— Похоже на то, — ответила Хейд, возвращаясь к кровати.
Мальчик внимательно посмотрел на нее, потом, приблизившись, проговорил:
— Знаете, сегодня в Гринли прибыл торговец…
— Неужели? — Хейд взялась за вышивание в надежде, что Хэм уйдет. Но мальчик не уходил, и она добавила: — Что ж, очень хорошо. Возможно, тебе удастся выпросить у него какую-нибудь безделушку.
— Да, конечно, — кивнул Хэм. Осмотревшись, он тихо сказал: — Я постараюсь поскорее закончить работу, которую мне поручил Баррет, потому что торговец сказал, что скоро уйдет. — Понизив голос до шепота, Хэм добавил: — Из Гринли он едет на север. И он говорит на языке Минервы.
Какое-то время Хейд и Хэм пристально смотрели друг другу в глаза. Наконец Хейд прошептала:
— Что ж, Хэм, все это очень интересно… А ты знаешь, когда именно торговец собирается в путь?
Хэм тут же кивнул:
— На рассвете. Он говорит, что торопится домой. Может быть, миледи хочет взглянуть на его товар? Я мог бы попросить Баррета…
— Нет-нет. — Хейд решительно покачала головой. — Лучше скажи, где спит этот торговец?
— В конюшне, миледи. Там же стоит и его повозка.
— Ты придешь сообщить мне, когда он будет уезжать? Мальчик снова кивнул:
— Да, миледи, конечно.
— Но мы с тобой не говорили об этом, — предупредила Хейд. — Ты меня понимаешь?
— Да, миледи. — У двери мальчик обернулся и тихо сказал: — Удачи вам, миледи.
— Благодарю тебя, Хэм, — прошептала девушка.
Глава 23
Жеребец Тристана приплясывал и храпел на залитых лунным светом улицах Лондона, вымощенных булыжником. Эти узкие улицы ужасно пугали и нервировали животное — ведь конь привык к широким дорогам и травянистым полянам.
В очередной раз, придержав коня, Тристан похлопал его по шее, стараясь успокоить, и окинул взглядом ближайшие дома. Все его чувства были напряжены до предела, и он был готов в любой момент отразить возможное нападение.
Миновав еще несколько улиц, Тристан наконец-то увидел дом, который искал. Это было ветхое деревянное строение в два этажа. Нижние окна оказались темными, но свет в верхних окнах означал, что кто-то там живет.
Подъехав к дому, Тристан спешился и принялся обматывать поводья вокруг стоявшего рядом столба. Внезапно заметив какую-то тень, он резко развернулся и положил ладонь на рукоять меча.
В следующее мгновение он понял, что к нему приближается бедно одетая молодая женщина с изможденным лицом. На губах незнакомки блуждало некое подобие улыбки, а большая часть зубов у нее отсутствовала. Шрам же, протянувшийся через лоб и всю щеку, чуть оттягивал книзу веко.
— Добрый вечер, милорд. — Женщина пыталась быть обольстительной, но ее призывное «воркование» очень походило на карканье ворона. — Милорд, не нужна ли вам компания этой ночью?
Женщина протянула к Тристану грязную руку, и ему ужасно захотелось грубо оттолкнуть ее. Но в этот момент его конь снова занервничал, и Тристан, повернувшись к жеребцу, принялся его успокаивать. А потом вдруг сообразил, что не следует оставлять коня на улице даже ненадолго.
С улыбкой, взглянув на женщину, Тристан проговорил:
— По правде говоря, ваше предложение весьма соблазнительно, миледи.
Потаскушка расплылась в улыбке и, шагнув к Тристану, прохрипела:
— О, милорд, вы так любезны… Мы с вами могли бы сейчас…
— Умоляю вас, подождите немного, — перебил Тристан. — Прежде мне надо закончить одно дело. Ждите меня здесь, рядом с моим конем. А потом, когда я вернусь, мы с вами насладимся обществом друг друга.
— О, конечно, милорд. — Шлюха провела ладонью по груди Тристана, и тот поморщился. Когда же он направился к двери дома, женщина крикнула ему вслед: — Я буду здесь! Не заставляйте меня ждать долго!
— Да-да, я скоро, — пообещал Тристан и, повернувшись к двери, постучал.
Вскоре послышались шаги, а затем из-за двери раздался молодой голос, причем юноша говорил на языке, неизвестном Тристану.
— Я ищу человека по имени Шакир Апом! — прокричал Тристан в надежде, что юноша понимает английский. Не получив ответа, он обратился к нему по-французски. Потом снова постучал в дверь и громко крикнул: — Monsieur Apom! Ouvrez la porte, s'il vous plait![1]
Наконец снова послышались шаги, а затем — щелканье тяжелой щеколды. Когда же дверь отворилась, Тристан увидел перед собой высокого худощавого мужчину, а рядом с ним — молодого человека с темной кожей. Юноша в тревоге посмотрел на Тристана, затем, повернувшись к высокому мужчине, заговорил на каком-то незнакомом Тристану языке. Мужчина что-то ему ответил, и юноша тотчас же убежал в глубину дома.
