никто никогда не убирает за собой со стола после завтрака.
Смогу ли я вернуться домой теперь? Примут ли меня обратно?
От этой мысли скручивает живот – гораздо больнее, чем когда ей вырезали аппендицит тридцать лет назад.
Но нет. Она не должна сейчас так думать. Надо верить в лучшее. Ведь она никому не изменяла. По-настоящему, как в тех фильмах, где занимаются сексом, стоя в каком-нибудь переулке под дождем. Ведь это был всего лишь чертов невинный поцелуй. Случайно вышло. Они просто сидели, болтали и слишком долго смотрели друг на друга в том чертовом гамаке, который теперь Карина мечтает сжечь. Все потому, что она слишком много выпила. Теперь она больше никогда не будет пить вино. И смотреть на других мужчин тоже. Даже разговаривать с ними не станет. Ей бы только снова оказаться в объятиях Андерса и провести в них всю оставшуюся жизнь с Юлией рядышком.
Ты должен простить меня, думает Карина. И даже не просто думает, а произносит это вслух, стоя в одиночестве на кухне пансионата.
– Ты должен, должен, должен простить меня, Андерс!
И тут ее взгляд падет на горшочки с базиликом на окне. Она подходит, берет один и только собирается повернуться и покинуть кухню, как внезапно на подоконнике раздается жужжание. Шмель, что ли? Нет, мобильный телефон. Карина прекрасно знает, что это неприлично смотреть на экраны чужих телефонов и уж подавно нехорошо читать чужие сообщения.
Но все равно не может удержаться.
Она берет телефон и читает то, что написано на экране.
И тут же понимает, чей это телефон.
Паулы.
До нее не сразу доходит смысл написанного. Она снова и снова перечитывает строчки, словно те написаны на каком-то инопланетном языке. Но когда наконец все встает на свои места, кровь вскипает в жилах Карины. Тоску сменяет безумная злость.
Горшок с базиликом с грохотом падает на пол.
Глава 50
Паула
– Пааааууулааааа!
Резкий крик заставляет всю компанию разом подпрыгнуть от неожиданности. В том числе саму Паулу – она как раз показывала Пие, как резать хлеб на тоненькие ломтики вместо толстых кубиков лего, но тут же отпускает руку Пии и инстинктивно отшатывается назад.
Все принимаются озираться по сторонам. И тут раздается новый крик, еще более громкий:
– Паааааааууулааааааааа!
Кричит Карина из глубины дома.
Паула замирает. Первая ее мысль, что Карина поранилась или что-нибудь себе сломала, и тут же надеется, что в пансионате есть аптечка для оказания первой помощи, потому что с собой она не взяла. Черт, наверное, все же стоило прихватить аптечку в соответствии с глупыми шведскими законами. Неужели на нее теперь за это подадут в суд? Неужели она все потеряет?
Но когда на крыльцо, потрясая, словно оружием, зажатым в руке телефоном Паулы, выскакивает Карина, Паула понимает, что произошло. Ее сердце останавливается. Во всяком случае, так ей кажется. Я сейчас умру, думает она. Свалюсь бездыханным телом на землю. Coglione.
– И как ты собираешься это объяснить?
Карина размахивает телефоном, ее лицо искажено до неузнаваемости. Она походит на безумную. Паула чувствует, как страх охватывает ее, проникает во все щели, просачивается сквозь все поры.
Карина увидела сообщение. Из отеля «Торребьянка» в Тоскане. Ничего удивительного. Они слали сообщения всю неделю. Но Паула лишь мельком проглядывала их, почти не читая. Дорогая Паула – снова «Торребьянка» беспокоит. Это срочно. Мы требуем плату за забронированные вами номера. Наш отель очень популярен среди туристов, и без вас мы теряем деньги и…
Карина все поняла, думает Паула. Мне конец. Но все равно продолжает стоять молча и совершенно неподвижно. Она не знает, что ответить разбушевавшейся женщине на лестнице.
– Ты чего, черт возьми, вытворяешь? – наконец выходит из ступора Расмус. – Вы должны нас извинить, – обращается он к Пауле, – у моей сестры, очевидно, нервный срыв.
– Нет уж, дудки, Расмус! Если здесь кто и нуждается в госпитализации, так это Паула!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Он не сгорел!
Над лужайкой повисает мертвая тишина. Даже уставшая Пия поднимает голову.
– Простите? – говорит она и утирает пот со лба. – Кто не сгорел?
– Наш отель в Тоскане, – объясняет Карина. – Место, где мы собирались провести эту неделю. Никакого пожара не было, верно, Паула?
И Карина во все глаза смотрит на Паулу, но та по-прежнему молчит. Теперь все взгляды устремлены на нее.
– Что? – опешивает Расмус. – Это же неправда, да, Паула?
– Э…
– Мой муж и дочь собираются бросить меня! – вопит Карина так громко, что птицы вспархивают с веток и летят искать местечко потише. – Вы хоть это понимаете?! И все из-за вас. Все по вашей вине!
Сердце Паулы снова принимается биться, и теперь оно колотится так быстро, как еще никогда в жизни.
– Я… я… я…
– Как вы это объясните?
Карина спускается на ступеньку ниже. Паула натыкается на взгляд Расмуса.
– Это правда? – осторожно спрашивает он. – Никакого пожара не было? В нашем итальянском пансионате?
Паула набирает в грудь побольше воздуха. А потом разворачивается на своих каблуках и бросается бежать. С той же скоростью, с которой она сбегала от своего мужа двадцать лет назад.
Потому что ей нечего сказать. Не-че-го.
Поэтому она просто бежит. Мимо участников группы «Солнце и пармезан», прочь от желтой виллы, на улицу, к гавани.
Прочь от всего того, чего она не в силах объяснить.
Глава 51
Хильда
Вечернее небо окрасилось в розовый цвет. Хильда в одиночестве сидит в одном из многочисленных ресторанчиков в гавани. На деревянном столике перед ней самое шведское блюдо, какое только можно придумать – гамбургер с жареной картошкой и беарнским соусом в белой плошке. Плюс ледяная банка «Мариестада».
Не таким она представляла себе сегодняшний ужин, ох не таким. Последнее занятие на курсах должно было завершиться грандиозным фуршетом, для которого каждый участник приготовил бы свое итальянское блюдо. И все это великолепие они запивали бы выдержанным «Брунелло». Во всяком случае, так было указано на сайте Паулы. Но вместо этого – гамбургер и пиво. Жизнь действительно непредсказуемая штука.
Им потребовалось время, чтобы прийти в себя после внезапного бегства Паулы. Сердце Хильды колотилось от подобного накала страстей. Что же, черт возьми, произошло? Карина объяснила им коротко и ясно: Паула – мошенница. Эта милая, обожающая готовить женщина средних лет обманула их.
Но зачем?
Этого Хильда до сих пор никак не может взять в толк.
Почему она сказала, что пансионат в Тоскане сгорел, когда на самом деле это не так?
