весь мой мир обман, она – это единственное, что в нем было настоящего.
Райндхард поймал мой взгляд, когда, кружась в танце, девушка повернулась ко мне спиной, а он – лицом. Его глаза лихорадочно блестели, а губы расползлись в победной улыбке. Не сводя с меня взгляда, он делал вид, что склоняется к волосам Эйлиин и с наслаждением втягивает запах.
Сжигающая меня изнутри злость обернулась леденящим ужасом.
Он знал о том, что я чувствую к ней. Проклятье Черной Бездны, разумеется, знал. Знал и собирался обернуть это знание против меня. О чем я только думал? Я должен сделать что-то. Я должен остановиться. Должен вырвать эти чувства из своей души и закопать их в Запретных Землях. Там, где они никогда не смогут прорасти.
Вырвать и закопать. Вырвать и закопать. Пока не поздно.
Да, именно так я и должен сделать, но вместо этого я просто стоял и продолжал смотреть на нее, не в силах оторваться.
Что, если уже поздно?
Они развернулись в танце, и бог оказался ко мне спиной, а Эйлиин лицом.
Не смотри на нее. Не смотри на нее. Не смотри на нее.
Девушка подняла глаза и поймала мой взгляд. Мое сердце было листом бумаги, что безжалостно смяли в ладони.
Я схватил под локоть шестьсот шестьдесят четвертую и вышел из зала, чувствуя спиной взгляд Эйлиин. Она понятия не имела, каких усилий мне стоило не обернуться.
Эйлиин
Я ненавидела шумные сборища, потому что нигде не чувствовала себя такой одинокой, как в центре красивой, наряженной толпы. После танца с принцем на меня поглядывали так, что я кожей чувствовала, как велики шансы «нечаянно» напороться на чей-нибудь отравленный клинок. При таких раскладах выходить в полуосвещенную парковую аллею было не самым лучшим решением, но я больше не могла находиться в этом зале. Он напоминал стеклянный гроб, в котором меня похоронили заживо.
Проскользнув через украшенную позолоченным плющом арку, я очутилась на улице. Свежий воздух ласкал лицо прохладой и приносил запахи цветов. Разноцветные мерцающие гирлянды разгоняли ночную темноту и позволяли теням очерчивать предметы вокруг, придавали им более таинственную форму. Я брела вдоль изгибающихся парковых улочек, мощенных белым камнем и украшенных подстриженными кустами в виде оленей и волков. Над головой нависали изогнутые ветви белоцвета.
По дороге мне то и дело встречались влюбленные парочки, прогуливающиеся по парку, которые словно специально выставляли свое счастье напоказ. Красовались им, как дорогими украшениями, без слов говорили о том, чего у меня не было. Я смотрела на их сияющие улыбки, сцепленные руки и чувствовала, как боль проворачивалась между ребрами, словно клинок.
Всю жизнь я непреклонно утверждала, что мне никто не нужен, огрызалась, отпугивала людей и всех сторонилась. Но это, скорее, были мои завуалированные мольбы о помощи. Где-то в глубине души я отчаянно нуждалась в том, чтобы кто-то держал мою руку и говорил, что все будет хорошо. Чтобы кто-то понимал мое молчание и шутки. Кто-то, кому не нужно будет объяснять, что я имела в виду или что хотела сказать, ведь он поймет меня, даже если я не выговорю часть слов.
Мне не нужно быть центром внимания, иметь кучу друзей и полмира в придачу. Достаточно всего лишь одного… Разве это так много?
Но я так сильно боялась признаться в этом, что пыталась скрыть это даже от самой себя. Я всегда считала, что нахожусь в достаточной гармонии с самой собой, чтобы не нуждаться в ком-то постороннем. Но порой наступали моменты, когда, закрываясь в комнате, я сползала по стене, чувствуя, что рассыпаюсь на части. А собрать меня было некому. Я никогда не завидовала чужому счастью, но всегда чувствовала боль, когда видела его.
Я бессознательно брела по аллеям и вышла к маленькому озеру. В его центре возвышалась искусная статуя богини любви Нэндэг. Ее платье словно трепетало на ветру, как и распущенные волосы. Голову венчала божественная корона из золотых игл, вырастающих из золотого тернового венка с вплетенными розами. Руки – раскрыты в стороны, словно она хотела обнять весь мир, а прекрасное лицо сияло улыбкой, от которой становилось тепло на душе. Озеро было усыпано лепестками роз, как дань богине любви, и окружено белоцветом, как оградой. Ветки деревьев накрывали озеро, как белый купол.
Я задумчиво рассматривала статую, обходя ее по кругу, и застыла, наткнувшись на лавку, которой до этого не заметила. На ней в одиночестве сидел мужчина, которого я знала. Мужчина, из-за которого я испытывала невыносимую тоску и ошеломительную радость. Всего мгновение назад мне казалось – я задохнусь от переполняющей меня тоски, но вот теперь я увидела его и снова была готова задохнуться, но на этот раз от счастья.
Удивительное дело, порой мы живем, даже не подозревая, что для какого-то другого человека мы целый мир. Что для счастья ему достаточно лишь взглянуть на нас, узнать, что у нас все хорошо.
Таким миром для меня был Эридан.
Эридан
Я почувствовал уже знакомую волну тепла раньше, чем увидел девушку.
– Ты преследуешь меня? – спросил я, даже не глядя в ее сторону.
Немного помолчав, она тихо ответила:
– Возможно.
Я встал, но вместо того чтобы уйти, наоборот, подошел ближе. Я бы даже сказал, ближе, чем того требовали обстоятельства, но гораздо дальше, чем мне бы того хотелось.
Нас окутало молчание. Какая-то часть моего сознания понимала, что я смотрю на нее непозволительно долго. Слишком долго. Так долго, что исчерпал все возможные лимиты. Но, несмотря на все это, все равно продолжал смотреть. И я бы смотрел на нее часами, говорил бы с ней часами, молчал бы с ней часами.
Проклятье.
Рядом с ней Эйлиин я чувствовал себя куском льда в горячей ладони – неумолимо таял.
Все это было огромной ошибкой, но я не мог ничего с этим поделать. Стоило отойти. Стоило держаться от нее подальше, но я не мог даже контролировать свои треклятые ноги, чтобы они наконец-таки увеличили между нами дистанцию.
– Эридан, – начала она, а я с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть от звука собственного имени. – Это может прозвучать странно…
Она сбилась и смущенно опустила голову. Ее пальцы нервно теребили ткань платья. Она явно собиралась с духом.
– Продолжай, – подбодрил я.
Девушка неуверенно выдохнула сквозь улыбку. Ее голова все так же была опущена, и я видел красивый изгиб пушистых ресниц и бровей.
Не смотри на нее. Не смотри на нее. Не смотри на нее.
– Тринадцать лет назад ты вытащил из реки девочку, не дав ей утонуть.
Внутри меня все напряглось,
