Вард – принцессу Миневру, принц Стейнульв – принцессу Гутрун.
– Боюсь, я уже приглашена, – обреченно ответила я, наблюдая, как золотоглазый принц идет в мою сторону.
Толпа расступалась в разные стороны, как стая рыб от акулы. Все женщины смотрели на него с восторгом, которого даже не скрывали. Они изгибались в таких глубоких реверансах, что у меня на их месте свело бы спину. Но принц проходил мимо, даже не замечая, как меркнут их улыбки. Казалось, я слышу, как хрустят под его сапогами чужие разбитые сердца и надежды.
Он шел в мою сторону, пристально глядя на меня своими странными глазами, словно хотел пригвоздить к месту. Любая другая женщина в этом зале была бы просто в восторге, а вот моим единственным желанием сейчас было – развернуться и бежать. И я бы не задумываясь рванула к выходу, если бы смогла доверять ногам, что предательски онемели.
«Пусть он пройдет мимо. Пусть пройдет мимо. Пусть пройдет мимо», – мысленно повторяла я, понятия не имея, каким именно богам нужно молиться в сложившейся ситуации.
Но принц не желал проходить мимо. Он остановился напротив и протянул руку. Я смотрела на нее так, словно его перчатка была отравлена. Страх во мне барабанил по ребрам, и я до сих пор не завопила только потому, что все звуки, спасаясь бегством, застряли у меня в горле колючим клубком.
Я поняла, что все еще смотрю на ладонь принца, и это длится чуть дольше, чем предполагают правила приличия. Благодаря невероятному усилию воли приняла ее. Он сжал мои онемевшие пальцы и повел в центр зала, а у меня при этом было такое чувство, что принц тащил меня на плаху и весь мир слышал, как скрипели под моими ногами доски.
Толпа перед нами расступилась. На лице каждой девушки был написан один и тот же вопрос: «Почему она?» Их взгляды стали невыносимыми. Мне казалось, что они сжирали мою душу.
Мы вступили в круг танцующих пар Императорской семьи. И я, и принц были одеты в черное, словно моя портниха сшила наряд еще и ему. Смотрелись мы, как черное пятно в голубой лагуне, но его это ничуть не смущало.
– У тебя такое лицо, словно ты обворовала Императорский тайник в разгар бала, – ухмыльнулся мужчина.
– У меня такое лицо потому, что я никак не рассчитывала, что в послужном списке наследника Империи значится такой занятный навык, как взлом замков, – язвительно парировала я. – В правящей семье его вместе с этикетом и танцами преподают?
Принц расхохотался.
– Трудное детство, – оскалился он. – Тяжело быть вечно вороном в семье лебедей.
Вот это уж точно.
– Почему… – неуверенно начала я. – Почему они так поступили с вами? Как можно отдать своего ребенка в качестве обеспечения мира, которого никто не мог гарантировать?
– Знаешь, практика браков по расчету не слишком сильно отличается от этого, но почему-то сей факт никто не берет в расчет, – уклончиво ответил принц.
– Ну это ведь брак… – начала я, но тут же замолкла. Сложно отстаивать точку зрения, которой сам не придерживаешься.
– Брак – это нечто гораздо большее, чем многие могут осознать, – отчеканил золотоглазый. – Люди, которые сходятся по любви, независимо от статуса, размера сокровищницы, наличия дара, возраста и происхождения, получают гораздо больше тех, кто вынужден выбрать пару по расчету. И дело вовсе не в том, что «с милым рай в шалаше», и все такое. Нет. Дело в том, что истинная любовь способна на удивительные вещи. Люди, живущие в любви, делают друг друга сильнее, поддерживают, стараются быть лучше день ото дня. Это их ставит на порядок выше. Цели, к которым они стремятся, – чистые и светлые. Такие пары живут в гармонии и делают мир лучше, напитывая его светлыми эмоциями. А вот те, кто пренебрегает своим сердцем в пользу выгодного брака, загоняют себя в угол. Разве можно считать выгодным то, что не приносит счастья? Они живут бок о бок с тем, кого ненавидят или презирают, испытывают каждый день лишь раздражение, злобу и неприязнь. Что такие пары могут передать своим детям? Но никто не придает этому значения. Они прожигают свою жизнь и сеют вокруг тьму. Они не видят вокруг ничего хорошего, потому что сами ни на что хорошее не способны. И так живет большая часть мира. Поэтому на фоне навязанного брака обычный кровный обмен не кажется чем-то слишком ужасным. Что скажешь?
– Скажу, что, судя по всему, вашим вторым любимым предметом после уроков по вскрытию замков была философия.
– Нет, фехтование. И только потом философия. – Он ослепительно улыбнулся.
– Занятно, – выдавила я, кожей ощущая на себе чужие взгляды. Мне было так неловко, словно я танцевала нагая.
Хотелось спросить у принца по поводу магического рисунка, тайну которого он обещал поведать, но язык не поворачивался.
Танец подходил к концу, и в него вступили остальные пары, заключили нас в кольцо. Сквозь толпу я заметила Эридана. Он смотрел прямо на меня и принца. Его лицо ничего не выражало, словно фарфоровая маска, но в глубине глаз плясала тьма. Этот взгляд пугал до дрожи, до всхлипов, до остановки сердца. Но все равно я напряженно смотрела, смотрела, смотрела, смотрела. Его глаза были – словно морская бездна, в которой прятались чудовища, и я медленно опускалась на самое дно. Туда, где нет света, кислорода, а давление разрывает голову на части.
Внезапно Эридан взял за руку свою рыжеволосую спутницу и направился к выходу в парковую аллею. Внутри меня что-то разбилось, и этот звон, должно быть, слышал весь зал.
Эридан
«Я с легкостью могу отнять твою жизнь и все, что тебе дорого», – грохотали в моей голове слова Райндхарда, который за столь несущественный отрезок времени наглядно продемонстрировал, что и правда способен разрушить мой мир до основания. Хотя не могу сказать, что до этого момента у меня имелись хоть какие-то сомнения на сей счет.
Он сломал мое представление о самом себе и о моем доме. А я стоял на руинах крепости, которую считал неприступной, и заново учился дышать. Бог с такой легкостью играл людьми и их сознанием, что во мне начинали закрадываться подозрения, а действительно ли я – это я? И действительно ли мои мечты – это мои мечты? Что, если все это было не по-настоящему? Что, если все вокруг было лишь обманом? Что, если она тоже лишь обман?
Я взглянул на Эйлиин. Видеть ее рядом с Райндхардом было невыносимо, но я продолжал смотреть. Бог что-то говорил, а растерянный взгляд девушки скользил по узорам на полу. Внутри меня растекалась ярость.
Нет. Даже если
