унизили?
– Извини, но ты все неправильно поняла.
– Я так не думаю. Мать представила вас с большим размахом, вы поцеловались, и все начали хлопать.
– Но все было не так.
– А как же? – спросила я чуть громче, чем того требовала обстановка. Нада с Юсефом остановились и посмотрели на нас.
– Давай поговорим где-нибудь еще. Мне многое нужно объяснить, – сказал он.
Я чувствовала, как у меня вспотели ладони.
– Hadi. Идем, – он взял меня за руку, и мы пошли прочь от двора. Он не отпускал мою ладонь до тех пор, пока мы не спустились по длинной улице и не оказались в полной тишине. Ходить по тротуарной плитке на каблуках было тяжело, и я радовалась, что Оз меня поддерживает.
На набережной Корниш, что простиралась дальше, чем видел глаз, было полно людей. Влюбленные медленно расхаживали под ручку, вдалеке кричали дети. Дорожку освещали свечи, мужчина сидел на тротуаре, поджав под себя ноги и наигрывая на гитаре приятную мелодию. Волны омывали берег. Мы сели на пустую скамейку и повернулись друг к другу. Наши колени соприкасались.
– Ничего не понимаю. Ты женат, – сказала я.
Он кивнул.
– На Диме?
– Да, но…
– Тогда и обсуждать тут нечего, – я хотела встать, но Оз взял меня за руку и потянул обратно.
– Пожалуйста, Эбби. Дай мне шанс объясниться.
Я убрала руки и скрестила их на груди.
– Я слушаю.
Он перебирал пальцами, явно подыскивая подходящие слова.
– На сцене мать объявила, что наша семья заключила с семьей Димы крупную сделку, в которой участвовала большая сумма от ее отца. Мы праздновали объединение наших семей.
– Но твоя мать сказала, что скоро она объявит о вашей помолвке. Сказала, это твое предназначение. И это произошло сразу после того, как в туалете Дима сказала мне то же самое. Что я должна была думать?
Оз помотал головой.
– Почему ты не дала мне объясниться? Почему убежала, не выслушав мою часть истории?
– Я попросила тебя объясниться, но ты не стал.
– Там была моя семья, я хотел поговорить наедине. Тогда мне не хватало смелости открыть перед ними свое сердце.
Я по-прежнему сидела, скрестив руки.
– Ну, здесь их нет. Говори.
– У той сделки с землей была цена. В виде меня.
Я непонятливо посмотрела на него. Лоб Оза прорезала глубокая морщина.
– Мы с Димой с детства хорошо дружим. Наши семьи шутили, что когда-нибудь мы обязательно начнем встречаться. Моим предназначением было присоединиться к семейному бизнесу, но в Англии я изменился, а мать так и не смогла этого принять. Я больше не хотел следовать ее указам, но будущее нашей компании зависело от меня. «Arsel Holding» балансировала на грани: мой дедушка прогорел на некоторых инвестициях, и банки занервничали. Помочь сделке состояться было моей обязанностью. Семья для меня – все. Отец Димы больше всего на свете хотел, чтобы его дочь вступила в нашу семью.
Я глубоко вздохнула. Звучит как сюжет драмы, но это – жизнь Оза.
– Мне сказали, что так я и должен поступить. Мое счастье за семейный бизнес – невелика цена. Но потом ты вернулась в мою жизнь, и… Все, что я сказал в лодке, – правда. Это мои истинные чувства. Я хотел убежать, но не знал как. Я хотел тебе это все объяснить, но ты мне не позволила. Да, я повел себя как трус.
Я дала себе время обдумать его слова.
– А какая разница? Оз, мне не место в твоем мире. Твоя мама дала мне понять, что я тебя недостойна. Дима постоянно смеялась надо мной. Рядом с твоими друзьями я чувствовала себя растяпой.
– Со мной тоже? – он положил руку на спинку скамьи, слегка касаясь меня. По спине пробежала дрожь.
– Нет, с тобой я себя так не чувствую.
– Я поссорился с матерью и ушел с вечеринки. Я приехал в твой отель, ведь твой рейс был только на следующее утро, но портье сказал, что ты выписалась, и я поймал такси до аэропорта.
– Так я и правда видела тебя, – прошептала я.
Его ноздри раздувались.
– Почему, Эбби? Почему ты уехала?
Его жесткий тон застал меня врасплох, и я поднялась.
– Я уже тебе объяснила. Твоя мама и Дима сказали мне, что вы женитесь. Мне был двадцать один год, я запуталась и растерялась. А еще мне было больно, и я чувствовала себя униженной.
Глаза Оза затуманились, и мое сердце болезненно сжалось.
– Слушай, Оз, пять лет прошло. Много воды утекло с тех пор. Я не помню, что именно Дима и твоя мать сказали мне, но я точно знаю, что после этого хотела убежать и не слышать те же слова от тебя.
Оз поставил локти на колени и спрятал голову в ладонях. В мой мозг закралась еще одна мысль:
– Почему ты даже не пытался найти меня, чтобы объяснить все это? Ты приехал в аэропорт, но что потом, все эти пять лет? Почему не искал меня в интернете?
Мне на глаза снова попалось его обручальное кольцо.
– Ладно, забудь. Ты женат. Надеюсь, вы счастливы. Мне холодно, я хочу вернуться на вечеринку и взять свои вещи. Все, что оставалось невысказанным, мы обсудили. Прекрасно поболтали о былых временах.
Я повернулась и пошла прочь, но Оз позвал меня, и я остановилась.
– В соцсетях двести Эбби Джонс, и ни одна из них не похожа на тебя, – он подошел ближе. – Я писал тебе, Эбби. Вскоре после того, как ты уехала, а мать рассказала мне, что она тебе наговорила, я написал письмо. Я звонил в твой университет, и они пообещали, что ты его получишь. Потом я полгода раз в месяц отправлял тебе почтовые карточки с тех мест, в которых ты бывала в Стамбуле. Ты разочаровалась во мне, но я хотел, чтобы ты вспомнила то счастливое время в моем городе. Ты отправилась так далеко, чтобы навестить меня, а я все испортил.
– Ничего ты мне не писал. Мне не пришли ни почтовые карточки, ни письмо.
– Evet, – кивнул он. – Писал.
Бред какой-то. Если бы мне пришли письма, родители бы обязательно мне об этом сказали. Наверное, университет не стал их передавать – в конце концов, они же не Королевская почта.
– Пять лет, – тихо сказал он. – Пять лет я думал, что тебе все равно. Что ты читаешь их и не хочешь отвечать.
А как бы я поступила, получи я эти письма? Можно ли вернуться в прошлое и изменить свои решения, открыть новые пути своей жизни?
Если я снова посмотрю в его чарующие глаза,
