жизни, после происшествия которого ты понимаешь, что если бы не было определенных обстоятельствах, то все могло бы обернуться намного хуже. Если бы не водитель, которого теперь будут судить, я бы сейчас не сидела тут и не думала о том, как страшно снова встречаться со Стасом, от имени которого бросает в дрожь, а при виде сердце опускается в пятки, голова пустеет, а ноги не держат, речь пытается, а тело перестает слушаться, когда ты пытаешься сопротивляться.
— Ну, здравствуйте, — голос вырвал меня из омута размышлений. Я повернула голову и увидела его — улыбающегося, словно мы давние друзья. Стас так легко подстраивал эту улыбку, так непринужденно здоровался с моей соседкой, а потом удивленно смотрел на меня, будто не мог поверить, что все это произошло именно со мной. Внутри меня вопил голос: «Беги». Да только теперь нечем. Как же двулично было с его стороны интересоваться моими проблема сейчас, когда три дня назад он, можно сказать, сам толкнул меня под колеса машины. К психологу нужно не ему, а мне.
— Здравствуй, Стас, — выдавила я. В его глазах блестнул неуловимый интерес или, возможно, это был чужеродный трепет, когда он услышал, что я назвала его по имени.
— Ты не представляешь, насколько сильно я ждал, когда мы снова встретимся, — его правый уголок губ пополз вверх, когда прозвучала эта фраза, и теперь вернулась былая наружность. Устрашающая, самодовольная.
Диана сказала ему, как катить кресло и что делать, если вдруг одно колесо перестанет крутиться. Стас увлеченно слушал, а потом мы с ним спустились на первый этаж по лифту и вышли на улицу. Больница была окружена большой территорией с дорожками, по которым без проблем можно было катить кресло-каталку, посажено множество деревьев, что немного напрегало, учитывая мою компанию сейчас. Светило солнце, однотонное небо без единого облака было самого яркого голубого оттенка.
— Как думаешь, ты правильно поступил? — мое сердце часто билось, так как человек, которого я до ужаса боюсь, находился за моей спиной и с огромным достоинством в силе и положении.
Я всем видом пыталась показать, что не боюсь Стаса. Если показать сумасшедшему, что ты его страшишься, ему станет весело, и он будет выдавливать из тебя еще больший страх, вследствие чего ты просто сойдешь с ума загремишь в психушку, потому что он может и приставить тебе нож к шее, держа над обрывом, который настолько высокий, что не видно волн на воде, которая плещется об яр внизу.
— Я не думаю об этом, — просто ответил Стас, немного ускорившись. — Надеюсь, ты не побежала рассказывать мамочке, что я столкнул тебя под колеса мимо проезжающей машины, — он усмехнулся, коснувшись пальцами моей лопатки, из-за чего я вздрогнула.
— Представь себе.
— Хорошо. Я волнуюсь за тебя, Тамара, — медленно проговорил он. Мои сложенные на коленях руки вспотели, я нервно сжала кулаки.
— Да неужели? — я изумилась, спокойно повернувшись в его сторону. Стас немного сбавил темп и теперь катил меня медленнее, чем в самом начале. Мне показалось это странным.
— Если ты слишком быстро сломаешься, мне не с кем будет играть.
По моей спине пробежал холодок.
— Почему бы не приобрести новую игрушку? — мой голос дрожал.
— Зачем, ты-то ведь еще целая, — я снова повернула голову в начальное положение и смотрела на руки, сложенные на коленях. «Обычные слова — всего лишь слова». «Они ничего не значат».
— Только теперь поломанная, — иронично сказала я. Стас остановил коляску и прошел вперед, остановившись прямо передо мной, он присел, чтобы оказаться на одном уровне с моим лицом.
— Тамара, ты ведь понимаешь, что теперь не отвяжешься от меня? — это был, скорее, риторический вопрос. Я посмотрела в его пустые глаза, и мои кулаки ослабли. Я бессильна против него. Я бессильна против Кирилла. Я бессильна против них обоих. В этой войне я проиграла заранее.
— Но почему именно я? — я заглянула в его глаза, в надежде увидев в них хоть каплю человечности. Тщетно. Гуманность и Стас не совместимы.
— Слишком легко, — сказал сам себе он. — Ты не можешь так легко сдаться! — он показал на меня пальцем, усмехнувшись своим мыслям. — Я знаю тебя от силы три дня, но уже хочется залезть тебе в голову…
Слезы подступили к глазам. Я подняла голову и выдала:
— Потому что в… — Стас зажал рот мне рукой, гневно посмотрев в глаза. Я усмехнулась ему в руку, приподняв уголки губ. Хотелось прыгать от того, что все так просто. Только теперь пока что прыгать не на чем. Этот человек хочет подобраться ко мне, как можно ближе, а потом сломать. Разломить на две части, а потом выбросить, как испорченную куклу, когда она надоест.
— Тамара, ты не надоешь мне очень, очень долго, — сказал Стас, будто отвечая на мои мысли.
— Я надеюсь, ты знаешь, что сказать психологу? — сказал он, убирая руку от моего рта. Я шокировано посмотрела на него.
— Откуда ты…
— Я многое о тебе знаю, Тамара, и не знаю абсолютно ничего, — проговорил он, разворачивая коляску в обратную сторону.
Докатив меня до нужной палаты, Стас быстро ушел. Мое сердце все никак не хотело успокаиваться, а дыхание оставалось прерывистым.
— Ах, Тамара, я как раз искал тебя! — ко мне поспешил Алексей Александрович, до этого стоящий около регистратуры. — Сейчас у тебя психолог. Она уже ждет тебя.
— Хорошо, — нервно прошептала я.
Алексей Александрович помог мне доехать до кабинета и, пожелав удачи, удалился по своим делам.
— Заходите! — послышался женский голос из кабинета. Я заехала на своей коляске и увидела женщину — лет двадцать от силы, высокий рост, карие глаза, гладко уложенные волосы, идеально отлаженный пиджак и рубашка. Весь ее вид излучал уверенность, которой у меня сейчас не было. Я нервно покрутила телефон в руках, но женщина взяла его у меня и положила в ящик стола.
— Здравствуйте, Тамара Алексеевна, я ваш психолог — назначенный вашим лечащим врачом — Громова Эрика Николаевна, — она улыбнулась мне самой непринужденной улыбкой, отчего мне стало не по себе. С самой первой секунды нашего общения у меня появилось недоверие к этому человеку. Хоть и психологу. И ничего говорить я ей не собиралась теперь по двум причинам.
— Я Тамара. Вы уже знаете, — пробурчала я.
— Приятно познакомиться, — она протянула мне руку через стол, но я не пожала ее, только недоверчиво посмотрела на нее. — Ну что ж, начнем.
— Не бойся меня, — успокаивающе сказала Эрика Николаевна, когда я странно на нее посмотрела.
— С чего вы взяли, что я боюсь вас?
— Ты бледная, и твое дыхание слишком
