«молодых» РМОшников, натурально выглаженных вафельным полотенцем.
Всё это, как выяснилось, оказалось сущей хренью, пасовавшей перед ожидающей реальностью ровно наши игроки в ногомяч перед любой нормальной сборной. Дагестан, поприветствовавший нас неожиданной дневной жарой и ночными заморозками, подмигнул и попросил подержать его пиво.
— Вот они, ходы, — сказала наша санинструктор и посветила фонариком мне на грудь, — не, не видишь? И где ты её подхватил?
— Кого?
— Лихорадку северного Нила, боец! — товарищ санинструктор сурово нахмурилась. — Чесотку, блядь!
Ответа не имелось, крыть оказалось нечем. Белая пованивающая мазь, полученная от милостей медпункта и обжигающе-презрительный взгляд второй медичики, божественной Марины с её припухлыми губами прямо-таки убили во мне мужчину недели на две-три.
— Фу, бля, чем воняет?! — возмутился товарищ сержант Кузя, дохаживающий по распалаге последнюю неделю. — Духи, чем воняет?
Пришлось прояснить ситуацию и от ярости со злобой старослужащих, озверевших в мгновения ока, спас только их страх перед страшным заболеванием. Ещё бы — тут домой пора лыжи мазать, а душьё чешется ровно блохастый кот.
— Понавезли говно, — орали деды, — чуханы ебаные, не успели приехать, натащили хуйни всякой!
Их ошибка крылась в неверной оценке. Чесотку притащил их же сослуживец, настоящий чухан, в качестве дембельского подарка спиздивший мою портупею-резинку и оставивший ремень с пряжкой, настоящую «деревяшку» времён развала СССР. Узнали мы об этом только в Красе, где тощее чмо за неполные две суток заразило половину оставшейся второй роты.
А потом, вместе с бушлатами, выданными из каптёрок, где те лежали вперемежку со старыми шерстяными шинелями, к нам пришли их милости бэтэры, бельевые вши, пришли и задержались до самого Краснодара.
Мы выводили их специальным раствором, промазывая швы одежды, убивая гнид.
Мы отдавали белку и комки с бушлатами парням-химикам, параллельно кочегарившим баню и вошебойку.
Мы скоммуниздили где-то утюг и прожаривали одежду им, пока тот не сгорел от непосильного труда на благо Родины.
Мы пользовались раскалённым металлом двух наших печек, обжигая пальцы с коленями, стараясь расслышать лёгкие щелчки от умирающих насекомых.
Всё оказалось зря, бэтэры были сильнее, а посадить всё подразделение в карантин, развалить караулку на части и сжечь нары прямо там — почему-то не вышло. Почему?
Наверное, это вопрос не к срочникам.
Хуже оказалось другое. Вместе с вшами, с холодами и помывкой раз в неделю, к нам пожаловала её величество стрептодермия, Стрипуха великолепная, сраные «розы», знакомые нашим взрослым родственникам через Афган. Крохотный прыщик, просто неимоверно зудящий и, расчёсанный, начинавший тут же обрастать коростой, пропускающей через себя кровь при малейшем касании. Любая прилипчивая дрянь и скученные коллективы — друзья навеки.
Мы справились, где-то ближе к концу первого года, справились и перестали вздрагивать от каждого почесавшегося рядом. А круглые шрамчики, три штуки, так и остались мне на память на голенях, памятью о слюняво-причмокивающих поцелуях стрипухи.
Змеи, детство и кунг-фу
Чьё кунг-фу сильнее? Тоже мне вопрос, конечно у Брюс Ли. Не у Брюса Ли, а именно вот как чуть раньше написано. Если же не у него, то у Джеки Чана или Чакнорриса. Хотя сперва, конечно же, шли боевые умения Шао-Линь.
СССР стремительно заканчивался, по Первому каналу, воскресенье через воскресенье, крутили альманах «Вокруг света». Альманах любили все пацаны, имелось с чего.
То там показывали страшные кадры подводной жизни со всякими злокозненными страхолюдинами, муренами там, морскими змеями и прочей гадостью. Порой даже с акулами, но акул было куда меньше, ведь акула, в отличие от морской змеи, если цапнет наряльщицу или там ловчицу жемчуга, то отожрёт ей не то, что полбочка, а весь бочок зараз. Потому тёток в купальниках аккуратно покусывали рыбёхи поменьше, тётки истекали кровью и скидывали верхние части купальника, умирая в воде ровно как стриптизёрши заканчивали выступления у шеста. Откуда нам, непуганым детям Союза, было знать о специально подстроенных съёмках псевдо документалистов и гениев маркетинга, умудрившихся снять полное фуфло и толкнуть его даже советской цензуре, обойдя запрет на эротику с помощью экзотики а-ля «Команда Кусто»?!!
То-то же, что ниоткуда мы такого не знали, а просто ждали очередной злокозненной подводной смерти и, само собой, упруго попрыгивающих титечек.
«Боевые искусства Шао-Линь-2», настоящая китайская эпичная каратека показывалась нам кусками по 15-ть минут и была второй причиной искренне-детской любви к «Вокруг света». Не надо идти в видеосалон, можно дома глянуть крутые драки и вообще. Мы даже не подозревали о молодом Джете Ли, играющем одного из героев, монаха со страной причёской, тренирующегося из последних сил, бьющегося ещё круче и, между делом, закусывавшего змеиным мясом, запечённым в булочках.
Последнее вспомнилось в самом начале службы имперским штурмовиком, только-только оказавшись на заставе «Первомайская» ТГ-6 в Дагестане.
Не сказать, что змеи нас прямо-таки оккупировали, врать тут не стоит. Но они встречались, причём постоянно. Какие? Самые обычные гадюки, и хорошо, что у Аксая следующим летом их практически не встречалось. Чего их несло к Первомайке по осени? Да кто ж его знает, может у нас имелось куда больше мышей, полёвок и прочих грызунов им на прокорм?
Мы не задавались вопросом. Завидев мирно ползущее по своим змеиным делам пресмыкающееся, серое-чёрное и в красивый незаметный рисунок, военнослужащие не терялись. Лопаты у нас имелись через раз, хитрая система ходов сообщения, траншей, ячеек и прочей окопной братии у нас всё расширялись и увеличивалась, прибавляя в протяжённости в каждую отдыхающую смену сводной роты 1 БОН.
Само собой, когда отдыхала 6-ая рота второго батальона, в силу вступало негласное соцсоревнование и пацаны с тех двух палаток также немедленно перекидывались аки оборотни в маленькие трактора, вгрызаясь в неподатливый кавказский грунт.
Так что, сами понимаете, змеюкам не везло. Сталь легко разваливало пополам податливое, пусть и жёсткое тулово, хотя многие старались загасить гадюку чем-то не особо острым. Зачем? Чтобы не портить шкуру, само собой, эдакий трофей, слово чести.
Мясо жарили и ели, мясо напоминало самую обычную курицу, никто не травился. То ли нас спасало провидение, то ли кто-то умный научил разделывать их правильно и потому никакого яду никому не попадалось.
Змеиная башка и шкурки шли на шнурки. Незамысловатое ремесло плетения, мездрования, выделки и прочего процветало. Методом проб с ошибками, ровно древние египтяне, дембеля научились превращать убиенных гадин во вполне сносные экземпляры в кунсткамеру или ещё какой краеведческий музей с зоологической экспозицией. Конечно, никто о таком и не думал, змеиные шнурки шли на самые простые запросы — увезти с собой и потом носить на шее весь срок отдыха после дембеля, в комплекте с парадкой и гонором
