свет пожирали ранние сентябрьские сумерки. В комнате заметно похолодало от сквозняка, ветер принес с собой березовый дым, выползающий из печных труб. На стекле задрожал рыжий блеск фонаря. Мои плечи покрылись мурашками и стали ледяными.
Марк заметил мой озноб, поднялся, прикрыл форточку и сунул мне в руки футболку.
– Оденься, пожалуйста. Мне до сих пор не по себе.
Я послушно нырнула в одежду. Марк застегивал пуговицы на рубашке.
– Собирайся, пойдем ко мне, – сказал он. – Насколько я понимаю, сегодня ты была без завтрака и без обеда. Нельзя так издеваться над организмом.
– Я не могу… Василий Макарыч расскажет о нас… – я замялась, подбирая слова.
– Той мымре, что попортила тебе нервы? – досказал Марк начатую фразу. – Не парься, я снял квартиру в соседнем от тебя доме. У Макарыча гостеприимная семья, но их незамужняя дочь не дала мне покоя. Меня почти сосватали.
– Ну, хорошо, идем, – со вздохом согласилась я.
Марк отпер дверь квартиры и пропустил меня вперед.
– Не споткнись о коробки, – предупредил он, поддерживая меня за локоть. – Не успел еще лишний хлам выкинуть. Проходи пока в гостиную, а я на кухню, разогрею еду.
Я оглядела комнату, оклеенную серыми обоями с крупными серебристыми розами, и щелкнула выключателем. Обстановка напомнила мне ту, что осталась в моем доме, в Вологде. Случайно ли?
Моя тень мелькнула в экране старого телевизора. Я уселась на диван и уставилась на свое отражение, затем подняла пульт с журнального столика и включила новости. Девушка-диктор рассказывала о пожарах в Сибири. Я прошлась по комнате, но прозвучавшие слова «Вологда» и «преступление» заставили меня взволноваться и вернуться на место. В сюжете показали видео с дачи, где мы провели ту последнюю злосчастную вечеринку.
«Продолжается расследование массового убийства, произошедшего в дачном поселке „Серебряные ручьи“ Вологодской области. Пятнадцатого июня студенческая вечеринка закончилась смертью троих человек. Марина Житова и Сергей Неверов были расстреляны злоумышленником из охотничьего арбалета, Артем Рыков погиб в результате ножевого ранения. С серьезными травмами была госпитализирована в городскую больницу Северова Ольга. Свидетельские показания от нее получить не удалось – от пережитого шока и черепно-мозговой травмы у девушки развилась амнезия. Следователь уголовного розыска Олег Романович Савельев сообщал ранее, что подозреваемым в преступлении является Артем Рыков, его отпечатки пальцев были найдены на арбалете и рукояти ножа. Однако, после исчезновения выжившей студентки двенадцатого сентября, следственная группа выдвинула версию, что в убийстве может быть замешан человек, причастный к ее похищению».
Марк поставил тарелки на стол и откинулся на спинку дивана.
– Оля пропала, только что сообщили в новостях, – помассировав виски, сказала я ему.
– Я слышал.
– Что с ней будет? Боже мой, все из-за меня, жертвы никогда не кончатся, – я вскочила с места и, выйдя в прихожую, стала натягивать на себя обувь.
– И куда ты? – Марк прислонился к дверному косяку и сложил руки на груди. Его интонация, поза, прищуренный хищный взгляд свидетельствовали о том, что вряд ли он позволит уйти.
В глазах от приступа мигрени темнело, мигающая лампочка в прихожей вызывала волны жгучего раздражения, любой звук усиливался в несколько раз, словно проходил через рупор. Низ живота продолжало схватывать жуткими болезненными судорогами. После плохих новостей состояние ухудшилось, я боялась задеть Марка, сказав, что не буду ужинать. Я знала, что едва успею добежать до ванной комнаты в общежитии, и меня вывернет наизнанку. Чертовы приступы.
– Вернусь к себе. Я зря пошла сюда. Слишком многое пришлось сегодня узнать, о последнем лучше бы я не слышала.
– Знала бы ты, как меня бесит, когда так себя ведешь. Никуда ты не пойдешь. Ключи у меня, я тебе не открою.
– Да выкрути эту гребаную лампочку! – заорала я на него, закрыв глаза руками. – И отвали от меня со своими поучениями!
Марк с недоумением взглянул на меня и погасил свет.
– Пойдем, тебе надо поесть, – потянул он меня за руку.
Я замотала головой и уселась на пол возле ванной.
– Не могу. Меня мутит.
Марк, не стесняясь в выражениях, выругался себе под нос и отпихнул ногой картонную коробку с неизвестным содержимым, о которую он споткнулся в потемках.
– А чего молчала? Я мысли читать не умею. Думал, что просто голова болит. В первый раз так?
– Нет. С девятого класса. Неудачно на скутере покаталась. Получила сотрясение средней степени, а потом началось.
– Поднимайся, тебе отдыхать надо, а не сидеть на холодном полу.
Марк протянул мне руку для опоры, но я даже не шелохнулась. Мой бунт против мира сменился тоскливой безысходностью. На языке вертелись подавленные мной, невысказанные слова, они вырывались наружу, раскачивая маятник внутреннего равновесия из стороны в сторону. Внутренности словно обжигало горячим паром от подавленных чувств. Я не выдержала. Такого я раньше не испытывала. У меня терялось самообладание, поступки перешли в рьяное наступление с единой целью – заставить Марка чувствовать то же самое. Я отстранила его руку, сама поднялась на ноги, опираясь на ручку двери, и выпалила первое, что пришло на ум, будто плеснула кипятком:
– Я тут подумала, а вдруг тебе просто стало скучно, и ты решил развлечься? Не нашел другого способа получить то, что нужно? Я не верю тебе. Вот возьму, выйду замуж за Женю и буду жить с его чокнутой мамашей! Что она мне сделает?
– Не будешь! – рявкнул на меня Марк. – Чего ты добиваешься? Я не спрашивать тебя приходил, а ставить перед фактом. Я лично сверну шею твоему охраннику, да вообще любому, кто будет мешаться под ногами, если ты задумаешь сорвать наш план. Ясно? Или мне все время тебя держать взаперти?
Раскаленный воздух в легких остывал, я в недоумении взглянула на Марка. Головная боль отступала, будто растворяясь в каждом шумном выдохе.
– Ведьмы против разрушения договора, – пояснил он уже тише. – Афанасий мне сразу дал понять, что убедить тебя лишь половина дела, через твое тело они выражают протест. Им нужно, чтобы род не прервался.
– Ты сказал так, чтобы они отступились?
– Да. Но я ни о чем не шутил. Я не позволю вновь случиться обряду. Надеюсь, старый маг прав, и ведьмы нам уступят.
Глава 20
Я засыпала в отчаянии. Луч лунного света сверлил стену, словно желая проникнуть сквозь нее, вырваться на свободу. Я проворочалась до полуночи, изнывая от духоты и тревожных раздумий. Бессонница. Любимая спутница мигрени после очередного приступа.
Я откинула одеяло, дошла до окна и распахнула его настежь. На подоконнике блеснул кулон, залитый серебристым потоком. Он отбрасывал ярко-красную тень, похожую на пятно крови. Я снимала цепочку на ночь, избавившись, таким образом, от ночных кошмаров. А что, если…
Озарение вспыхнуло так, что перед глазами поплыли желтые круги. Я положила кулон на раскрытую ладонь. Мне он достался не только для того, чтобы питать меня необходимой энергией, но чтобы держать связь с теми, кого уже нет в живых. Семимостье не раскрывает все карты сразу.
Минуту я колебалась, пересиливая страх вновь оказаться в мире теней и призраков. Кто-то летает во сне. А я падаю в пропасть, черную, бездонную, приземляясь в другой реальности, в которой никогда не предугадаешь, что и кто тебя поджидает на этот раз. Русская рулетка, беспроигрышная лотерея. Я застегнула цепочку на шее и высунулась из окна
