по комнате и сел рядом со мной, положив горячую руку на мое плечо. У меня не было больше сил сдерживаться, я спрятала лицо в коленях и разрыдалась. Раствор бурлил и вновь разделялся на прежние составляющие – ярость сдавала позиции. По икрам скатывались капли, оставляя за собой мокрые дорожки.
– Прости, – всхлипнула я. – Такого поганого дня у меня не было давно. Еще и голова трещит до тошноты.
– Обманули с деньгами? – спросил Марк, рассчитывая выяснить причину моего срыва.
– Нет. Я не взяла их. Долгая история, мне не хочется ее рассказывать. Ты говорил, что дело не терпит, я готова тебя выслушать.
– Ты еще больше расстроишься, – нахмурился он. – Может, завтра? До завтра точно терпит.
Я размазала слезы по щекам тыльной стороной ладони и выпрямилась.
– Нет уж. День теперь не станет хорошим. А ждать плохих новостей еще хуже, чем слушать их. Не надо ничего скрывать, говори как есть.
Марк тяжело вздохнул и подошел к окну, заложив руки за спину. Ко мне он ни разу не повернулся во время рассказа.
– Когда ведьма убила Артема, она нарушила баланс. Поэтому в часах иссякла энергия. Их невозможно завести. Но такая же история произошла и с другими часами. Другими словами, медному обряду не быть до восстановления равновесия.
– Как она его может восстановить?
Марк постучал пальцами по подоконнику и буркнул еле слышно:
– Не она, а ты. Выйдешь замуж за вахтера из школы. Как его там зовут? Женя? Родишь от него девчонку, тогда ведьма сможет исправить ошибку, принеся ребенка в жертву.
– Да с чего вы все решили, что я выйду за него замуж! – возмутилась я. – Оставьте меня в покое со своими фантазиями!
– Прости. Я не хотел задеть. Но факт остается фактом, твоя соперница ждет этого шага. Успокойся и посмотри на вещи трезво. Нелли, – сказал он тем же негромким тоном, в котором промелькнули, как мне показалось, нотки нежности, – мы должны сделать так, чтобы больше не было никаких обрядов и жертв. Есть одно решение, его будет нелегко принять… но это самый верный способ заманить ведьму в ловушку. Мы отнимем у нее часы.
– Ты сам говорил, что я слаба по сравнению с ней.
– Мы введем ее в заблуждение, восстановив баланс раньше, чем она успеет что-то предпринять. Твой механизм сработает сразу, я собрал схему.
– Ты скажешь, наконец, что требуется от меня?
Марк молчал, опустив голову, стена напряжения между нами вырастала до гигантских размеров.
– Тебе нужно родить ребенка… от меня. Мальчика-мага.
Его спина вздрогнула, будто ожидая удара.
Я не в силах была шелохнуться, эти слова были подобны ружьям, что вскидывали на меня в видениях красноармейцы. Напряжение с грохотом обрушилось, и наступил момент звенящей тишины. Затем возникло нестерпимое желание устроить истерику, обозвать Марка негодяем и выставить его вон. Но… меня остановила цепочка, подаренная Леночкой с Семимостья. В мыслях зазвучал успокаивающий душу голос: «Ничего не перепутай девочка». Цепочка на груди потеплела, словно дав сигнал к действию. Шах. Теперь мой ход. Как мне, черт возьми, поступить?
– Я не люблю тебя, – вырвалось у меня. – Так многие живут, я знаю, но, боюсь, не смогу привыкнуть.
– Мне известно, что не любишь. Так действует договор, закрепленный между магами и ведьмами. Девочки, умеющие колдовать, рождаются в браке только с простыми мужчинами. Чтобы ведьмы продолжали свой род и не враждовали с моими предками, был создан ритуал отчуждения. Те часы, что у тебя, служат печатью договора. Черные часы разрушили связь с одной стороны. Маги с тех пор пылают страстью к ведьмам. Демьян слишком поздно понял, какую ошибку совершил.
– Наверное, ты прав. Та, юродивая, про которую рассказывала тебе в Петербурге, намекала мне о разуме и чувствах. Я должна выбрать разум. Я должна ничего не перепутать. Так ты… влюблен в меня?
– Так уж случилось, – Марк пожал плечами и, наконец, развернулся ко мне лицом. – Вообще, я ждал сейчас скандала.
– Была такая мысль, – призналась я. – Но сдержалась. А когда… у тебя возникли эти чувства?
Он замешкался с ответом, сверля глазами стену.
– Не помню, – наконец, сердито ответил Марк.
Я подошла к нему и заметила на стекле разводы от дождя. Мелкие капли разбивались о карниз.
– Марк… Обними меня, пожалуйста. Я даже и не помню, когда в последний раз меня обнимали от всей души.
– А Женя что? – с ревностью отозвался он.
Я усмехнулась, вспомнив его дразнящие прикосновения.
– Он лишний раз меня затронуть боится. И я не уверена теперь, что я так уж нужна ему.
– Правильно делает.
Марк убрал локоть с подоконника и притянул меня к себе, сомкнув руки чуть выше моей талии. От воротника его рубашки повеяло сигаретным дымом, ненавязчивым ароматом туалетной воды и чистой, отутюженной тканью. Он отстранился на секунду и провел ладонью по моей щеке, затем бережно притянул за плечи и коснулся моих губ. У меня не было неприязни или отвращения, но в душе ничего не искрилось от его ласки, прикосновений, существовало только одно время, одно измерение – здесь и сейчас. Не сравнить с провалами в памяти после свидания с Женей.
Снова вспомнилась Светлана Павловна, ее упреки, обвинения меня в распутстве, конверт, брошенный чуть ли не в лицо. Я не хочу быть хорошей назло ей, назло Жене, который видит во мне чистую, добрую девочку Нелли, что может составить ему неплохую пару. Во мне видят свет, но не видят бунта. Я ответила на поцелуй и ощутила, как заражаюсь энергией Марка – темной, грубой, властной. Я поддалась его влиянию, чтобы сегодняшний день больше не болел внутри, чтобы не защищать со слезным отчаянием свою светлую сторону, она попросту прекратит в этот час свое существование, встанет на паузу. Мне не терпелось все сделать неправильно, наплевать на местные принципы.
Я не оказала сопротивление даже тогда, когда ласка переросла в откровенное совращение. Стоп сигналы несколько раз вспыхивали в голове, но усилием воли я тушила огни смущения, стыда, неприступности, страха. Да и сомневаюсь, что смогла бы остановить накал страсти Марка. Это не нужно. Какая разница, когда все произойдет, если произойдет все равно?
Буря стихла. Над нами повисла звенящая пелена тишины. За стенкой комнаты находилась кухня, я слушала, как звенят капли воды о металлическую раковину. Меня ничего не беспокоило, кроме тусклых вспышек боли внизу живота, но я закрыла глаза и струйки слез вновь покатились по щекам. Марк отчего-то переполошился, я взглянула на него и заметила, как он побледнел.
– Мне лучше уйти, – испуганно произнес он.
– Зачем?
Я вытерла лицо краем одеяла, положила подушку под спину и села, прислонившись к стене.
– Ты злишься на меня.
– Вовсе нет.
– Я ничего не помню, – откинулся назад Марк, положив голову мне на колени. – Я никогда не испытывал такой злости, как в тот момент, когда думал, что вот-вот оттолкнешь меня. Боялся потерять контроль над собой и не заметил, когда, действительно, его потерял.
– Я не хочу, чтобы ты уходил. Если останусь наедине с этими мыслями, то сойду с ума. Томке не смогу посмотреть в глаза. Мне придется ей все объяснить, но не сегодня. Она решит, что я обманула ее. Наверняка решит.
Дневной
