— И… давно ты обо всем знаешь?
— С самого начала! — гордо заявила мамочка. —Ведь ты всегда был такой невнимательный, такой неаккуратный! Раньше мнеприходилось проверять, надел ли ты шарф и перчатки, теперь приходитсяпроверять, нет ли за тобой слежки… и ведь она за тобой была! Мне несколько разпришлось принимать собственные меры, чтобы защитить тебя или отплатить зананесенные тебе обиды!
— Собственные меры? — в ужасе переспросилВася. — Какие меры, мамочка?
— Не важно, — мамочка отмахнулась, — тебелучше об этом не знать… ты слишком раним…
— О господи! — Василий со стоном поднялся наноги. — Мамочка, я даже боюсь думать…
— А ты и не думай, — успокоила его мать, —все равно это получается у тебя очень плохо. Мамочка обо всем подумает вместотебя.
— А… ее? — Василий показал на Люсю, котораяторопливо отползала, испуганно глядя на удивительную женщину. — Зачем тыхотела ее убить?
— А что же, по-твоему, я должна была спокойно смотреть,как какая-то швабра унижает моего сына?
Люся поднялась на ноги и проговорила:
— Ужас какой! Не дай бог заполучить такую свекровь! Этоже просто Фредди Крюгер с Джейсоном в одном флаконе!
— Свекровь? — Мамочка развернулась к Люсе всемкорпусом и подбоченилась. — Неужели ты, милочка, воображаешь, что ядопущу, чтобы мой сын женился на такой уродине, да еще и воспитанной, судя повсему, в свинарнике? Нет, милочка, даже и не мечтай об этом!
Люся не рискнула что-то ответить. Она торопливо подобраласумочку и отступила, оставив поле боя в распоряжении противника.
Толпа вокруг тоже начала расходиться. В какой-то момент,когда прошел слух о террористах, к месту событий стеклась масса любопытных, нокогда послышались хорошо знакомые всем и понятные слова «свекровь» и«невестка», всем стало ясно, что на площади происходит обычный семейныйскандал, и публика моментально утратила интерес к происходящему. Такого кино иу себя дома каждый видел более чем достаточно.
Чуть в стороне, стараясь не высовываться из-за чьей-тоширокой спины, стояла Лола. Она была в образе дочки Сигильдеева — полноватойпровинциальной разини. Немного опоздав на встречу с Васей, чтобы придать своемупоявлению больше значительности, Лола застала потасовку с Люсей в самом разгареи сочла за лучшее не вмешиваться.
А потом, когда на сцене появилась Васина мамочка в обличьелихой рокерши, о вмешательстве не могло быть и речи. Лола наблюдала за боевымидействиями и запоминала все детали сражения и реплики участников, чтобы потомпересказать все Маркизу. Кажется, она может объяснить ему многие удивительные событияпоследних дней, в частности таинственную смерть двоих частных детективов.
* * *
Вася Зайкин был в шоке. Вчера, после инцидента с Люсей,мамочка посадила его в черную машину с тонированными стеклами и увезла домой.Отчасти Вася был этому рад, во-первых, он не любил, когда на него обращаловнимание слишком много людей, а во-вторых, он торопился покинуть театр военныхдействий, пока его не заметила дочка Сигильдеева. Ее тут только еще не хватало!
Мамочка ловко и профессионально вела машину в гордом молчании,и у Васи язык не повернулся спросить, откуда мамочка взяла эту машину и давноли научилась ее водить.
Зато дома… Дома, за запертой дверью, Василий собрался ссилами и задал мамочке трудный вопрос: что все это значит?
— Что значит? — повторила мамочка, снимая своюмолодежную кепку и бросая ее на пол. — Что значит? Это значит, что ты —форменный болван! Да-да, мой сын — идиот! Как ни противно это признавать…
— Что ты говоришь, мама? — опешил Вася, которыйникогда раньше не слышал от мамочки таких слов.
— Я знаю, что я говорю! — скорбно молвила мамочкаи начала топтать кепку ногами в высоких шнурованных ботинках на толстойподошве.
— Куда ты влез? — кричала мамочка. — Зачем тыстал заниматься таким опасным делом, не посоветовавшись со мной?
— Мама… — закручинился Вася, — мне очень стыдно…
— Ну, щипал бы своих богатых дурочек по мелочи! —продолжала мамочка. — На большее ты никогда и не был способен…
— Мама, так ты знала, чем я зарабатываю нажизнь? — в изумлении завопил Вася. — А тогда отчего я так переживал?Отчего же я стыдился своей работы?
— Понятия не имею! — мамочка пожалаплечами. — Всегда тебе говорила, еще с детства: маме ты можешь сказатьвсе! Ведь я никогда тебя не ругала за мелкие шалости! Ты же решил жить своимумом, как будто родная мать когда-нибудь учила тебя плохому! Пойти на кражу! Даеще заказную кражу! Да если бы все раскрылось, твой Иван Павлович сдал бы тебяза милую душу! Ну ничего, хорошо, что у тебя есть я, моего сына есть комузащитить. Этот старый дурак небось уже пожалел, что с тобой связался!
— Что ты с ним сделала, мама? — в испуге закричалВася. — Ты переехала его на машине, как Люсю?
— Люсю я не успела переехать, — зловеще заметиламамочка, — ты зачем-то ее спас. Да не трясись ты! — прикрикнула она,заметив, что Вася забился в угол и смотрит на нее со страхом. — Жив твойИван Павлович, только немножко в помойке повалялся. Ему наука: не воруй!Точнее, не впутывай моего сына в неприятности!
— Мама, ты меня удивляешь… — только и мог сказать Вася.
— А знаешь ли ты, дурак этакий, — окончательноразъярилась мамочка, — что за тобой устроили самую настоящую слежку? Иесли бы я не вмешалась…
— Что ты сделала? — вскричал Вася, уже зная вглубине души мамочкин ответ.
Но мамочка неожиданно осознала, что они с Васей орут друг надруга, находясь в прихожей, и что, хотя двери у них крепкие, для чуткогососедского уха это не является преградой.
— Это обсуждению не подлежит! — твердо сказаламамочка, подобрала с полу истоптанную кепку и отправилась переодеваться.
Через некоторое время на кухне крутилась милая пожилая дама.На мамочке был другой домашний костюмчик — темно-розовые широкие брюки и курткатого же тона, но в клеточку. На ногах у мамочки были теплые домашние тапочки ввиде розовых же мышей с черными блестящими носиками. Мамочка сервировала ужин инапевала старое танго из репертуара Изабеллы Юрьевой:
— Мне сегодня так грустно, слезы взор мой туманят…
Она сделала пируэт и поглядела на свое отражение встеклянной дверце кухонного шкафа. Жизнь была не так уж плоха. Седые аккуратноподстриженные волосы очень шли к розовому костюму.
— Васенька, иди ужинать! — крикнула она.
Вася явился не сразу. Мамочка перекладывала на тарелки кускимясного рулета.
— Я пишу к тебе снова, — пела мамочка. —Слезы каплют на строчки…
Вася поглядел, как тапочки в виде розовых мышей отплясываютна полу танго, и обреченно сел за стол. Есть ему не хотелось.
