явил, что КПГ будет и впредь продолжать свою политику «народного примирения».
За «примирение» выступил и лидер либералов Софулис, одновременно подчеркнувший неспособность правительства Цалдариса решить стоявшие перед страной острые проблемы. Разумеется, при этом он руководствовался лишь стремлением показать, что его партия лучше вы полнила бы данную задачу. Однако такая исходная позиция не помешала ему довольно точно обрисовать положение в стране. «Братоубийственная гражданская война — вот картина сегодняшней Греции, — сказал он. Правительство потерпело полную неудачу в деле обеспечения порядка в стране. Но и управление страной в целом явилось цепью катастрофических неудач в области экономики и внутреннего порядка».
Наконец, в Лондоне не могли не посчитаться с заключением английской межпартийной парламентской комиссии во главе с лейбористом С. Коксом о положении в Греции. В своем докладе она решительно настаивала на про ведении «совершенно новой политики» в этой стране, сформировании правительства из представителей всех греческих партий, за исключением, конечно, коммунистов, предоставлении всеобщей амнистии.
Смысл всех этих выступлений и предложений не устраивал британское правительство. Однако один вывод из них оно сделало. Он состоял в том, что правительство Цалдариса более не пригодно для целей западных держав и его нужно заменить новым. Это был обычный маневр, уже многократно применявшийся Лондоном. Сущность его заключалась в том, чтобы в критические моменты вводить в заблуждение греческий народ иллюзией перемен к лучшему, которые якобы сулит очередная смена кабинета. Не случайно в Греции за два года после ее освобождения от немецко-фашистской оккупации у власти побывало до 12 правительств.
Теперь настал черед создать следующее. Причем этот шаг, по замыслу Лондона, должно было осуществить таким образом, чтобы, с одной стороны, еще раз обмануть народные массы Греции, а с другой — обеспечить более эффективное проведение политики подавления прогрессивных сил страны.
Этим двум требованиям и отвечало сформированное 24 января вместо ушедшего в отставку кабинета Цалдариса новое правительство. То обстоятельство, что в его состав, комплектовавшийся под «присмотром английского посольства», были включены «демократы» Г. Папандреу и С. Венизелос, а также П. Канелопулос, лидер «объединенной» партии, формально занимавшей позицию где-то «между» монархистами и либералами, должен был внушить надежду на нормализацию положения в стране. Фактически же их политика, хорошо известная Лондону, мало чем отличалась от крайне правых, занявших господствующее положение в новом кабинете, и обеспечивала последним полную свободу действий.
Премьер-министром был назначен один из лидеров популистской партии Д. Максимос, известный не только своими трудами по экономике, но и тем, что он, как и Г. Папандреу, во время немецко-фашистской оккупации был неофициальным советником первого квислинговского премьер-министра Греции предателя Цолакоглу. В качестве министров вошли в состав правительства Цалдарис и бывший организатор прогитлеровских «охранных батальонов» пресловутый Гонатас. Министром безопасности стал агент Интеллидженс сервис Зервас, в прошлом главарь проанглииских вооруженных отрядов ЭДЭС[25].
Такой состав правительства не предвещал ничего хорошего прогрессивным силам страны. И если участие в нем Венизелоса и Папандреу еще могло кое-кого обмануть, то в целом состав кабинета не оставлял сомнений в готовящемся новом наступлении реакции. Газета «Ризоспастис» по этому поводу с горечью писала: «Как семь грехов составляют один смертный грех, так семь бывших премьеров-неудачников, вошедших в новое правительство, наверняка приведут страну к катастрофе».
27 января глава нового кабинета Д. Максимос выступил в парламенте с программной речью. Он признал, что положение в стране остается критическим и что ни одна из ее основных послевоенных проблем не решена. Однако его собственные намерения ничем не отличались от курса предшествующих правительств. Что касается экономического восстановления, то Максимос заявил, что «возлагает все свои надежды на экономическую помощь союзников», т. е. Англии и США. Говоря о мерах по нормализации политической обстановки в стране, он обещал ликвидировать банды террористов, пересмотреть дела политзаключенных, возвратить из ссылки женщин и детей и «в срок, который будет определен правительством», амнистировать «всех, кто до настоящего времени участвовал в повстанческих действиях». По его словам, правительство было намерено «установить справедливость и равноправие, жестоко наказывать всех нарушителей закона и гарантировать защиту всех без исключения подчиняющихся законам граждан независимо от их политических взглядов».
По существу Максимос выдвинул тщательно замаскированную программу продолжения гражданской войны. Он ни слова не сказал о характере упомянутого им «пересмотра» дел политзаключенных, что таким образом ни к чему его не обязывало. Премьер-министр фактически потребовал капитуляции ДАГ, обещая амнистию лишь тем партизанам, кто немедленно сдастся властям. О том, что ожидало их в этом случае, нетрудно было догадаться, поскольку правительственная программа даже не намечала отмены чрезвычайных законов.
Последнее отметил в своем выступлении в парламенте и Софулис. Кстати, в вопросе о всеобщей амнистии, которую он в свое время отказался предоставить, лидер либералов остался верен себе. По его мнению, ее следовало объявить лишь тогда, «когда наступит утренняя заря примирения и будет практически доказано подчинение нации голосу умиротворения».
Таким образом, и новое правительство, и либеральная оппозиция в парламенте требовали одного и того же — полного отказа прогрессивных сил от борьбы за осуществление демократических чаяний народа. Что касается программы кабинета Максимоса, то в части борьбы с партизанским движением она, как отметил уязвленный отставкой с поста премьер-министра Цалдарис, ничем не отличалась от политики предыдущего правительства. А один из лидеров либералов Рендис откровенно признал, что его партию разделяет с правыми только вопрос о существовании банд.
Руководство КПГ и ЭАМ не могло не видеть всего этого. Тем не менее и в таких условиях, которые явственнее, чем когда-либо, исключали возможность уступок со стороны правительства, оно продолжало свою прежнюю политику «примирения». С очередным заявлением об этом ЭАМ выступил 30 января, на следующий день после прибытия в Афины комиссии Совета Безопасности ООН, о создании которой упоминалось выше. В связи с началом работы этой комиссии главное командование ДАГ обратилось к ней с письмом, в котором указало, что в целях содействия успешному выполнению ее задачи готово, если это будет сочтено целесообразным, направить в ее резиденцию главнокомандующего Демократической армией генерала Маркоса.
Если эти намерения при всей их неэффективности были по крайней мере искренними, то мероприятия, осуществленные английским и греческим правительствами по случаю прибытия указанной комиссии в Грецию, имели лишь одну цель — ввести в заблуждение греческий парод и мировую общественность.
Так, 3 февраля 1947 г. Бевин объявил, что британское правительство сокращает численность своих войск в Греции, однако это обещание так и не было выполнено. В свою очередь правительство Максимоса освободило некоторое число политзаключенных, главным образом женщин и стариков, широко разрекламировав этот шаг, но в то же время продолжало расстрелы осужденных вопреки рекомендациям генерального секретаря ООН Трюгве Ли
