Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
случиться, что в определенном случае будет вредно и, следовательно, неразумно возвращать товар на сохранение, например если его затребовали в целях войны с какой-то страной. И этот принцип, как окажется, скорее не сработает; по мере того, как мы будем вдаваться в подробности, к примеру, если будет сказано, что товары, отданные на хранение, должны быть возвращены с такой-то и такой-то гарантией или таким-то и таким-то образом, потому что чем больше добавляется условий, тем больше способов, чтобы этот принцип сработал так, что возвращать товар будет неправильно, либо его вообще будет нельзя возвратить».
Коренная склонность к добру находится в глубинах человеческого сознания; ее можно омрачить, obtenebrari, но не уничтожить. В самых худших людях человеческая натура остается хорошей и носит неизгладимый след вечного закона[281].
Что касается общественных истин и общественных законов, они еще более подвержены условиям tempora, negotia, personae (времени, обстоятельств и личности), чем моральные законы индивидуума[282].
Они изменяются с ними, они не наделены непогрешимостью[283]. Отсюда прогресс в гуманитарном законодательстве возможен. Несомненно, что система ограниченной монархии, которой Фома Аквинский отдает свое предпочтение, представляет, по его мнению, шаг вперед от примитивных форм правления, которые он перечисляет. В следующем прекрасном пассаже Фома показывает, что закон, так же как и наука, способен к прогрессу: «Таким образом, может быть две причины для справедливого изменения гуманитарного права: одна со стороны здравого смысла; другая – со стороны человека, поступки которого регулируются законом. Причина со стороны здравого смысла состоит в том, что человеческому рассудку кажется естественным постепенно продвигаться от несовершенства к совершенству. Отсюда в спекулятивных науках мы видим, что учение древних философов было несовершенно и что впоследствии оно было усовершенствовано теми, кто пришли к ним на смену. Так и в практических делах: ведь те, кто впервые попытались открыть нечто полезное для человеческого общества, не будучи способными самостоятельно принять все во внимание, основали определенные институты, которые были несовершенны во многих отношениях; и они были изменены последующими законодателями, которые создали учреждения, которые могут зачастую оказаться менее несовершенными в отношении общего блага.
Со стороны человека, чьи поступки регулируются законом, закон может быть справедливо изменен, вследствие изменившихся условий человека, которому подходят различные вещи в зависимости от различий в его условиях»[284].
Таким образом, теория томизма открывает путь к прогрессу в гуманитарном законодательстве; и поскольку законодательство есть атрибут верховной власти, оно также открывает путь прогресса в управлении государствами. Но тут же Фома добавляет этот мудрый совет: гуманитарные законы следует не менять без основательной на то причины. Ведь любое изменение закона делается за счет власти и величия, которые присущи законодательной власти, – quando lex mutatur, diminuitur vis constructiva legis[285] (при изменении закона накладывающая обязательства сила закона ослабевает).
Поэтому на основе принципов томизма можно оправдать серию прогрессивных мер. XIII век не мог, конечно, предусмотреть их, но они не противоречат системе. Ведь, каким бы ни было правление, оно должно всегда смотреть в направлении улучшения (ut sit de promotione solicitus); оно должно предоставлять в распоряжение индивидуумов средства усовершенствования их личности. Оно должно обеспечивать, к примеру, все, что касается обучения физическим упражнениям, рассуждениям, морали и воли; оно должно предоставлять условия для производства и для работы[286].
Подобная миссия принадлежит общественной власти, вне зависимости от формы этой власти. Следуя тонкому и рассудительному определению Фомы, нужно угадывать в изменяющихся обстоятельствах, какая форма правления наиболее подходит реализации своей общественной миссии.
Наконец, подобно государству и коллективной жизни, человеческая цивилизация во всей своей полноте способна к прогрессу, поскольку она является результатом человеческой деятельности, всегда способствующей совершенствованию. Образование, наследство, верховная власть – все это может повлиять на развитие артистических способностей, научных трудов, обычаев, религиозной практики.
Подведем итоги. Неизменность сущностей и отношений сущностей, акт и потенция; способность к совершенствованию способностей; свобода и приспособляемость коллективной жизни к обстоятельствам и потребностям – вот принципы, с помощью которых схоластика разрешила проблему прогресса. Она сделала это, ответив по-своему на вопрос древних греков: как примирить неизменное и изменяемое?
Глава тринадцатая
Философия и национальный характер в XIII веке
I. Схоластическая философия отражается на темпераменте народов, которые ее создали
Схоластическая философия была господствующей философией XIII века. Таков выдающийся факт, значимость которого мы попыталась оценить, соотнося его с другими факторами той цивилизации.
Эта философия есть результат медленного и постепенного развития, и она следует общему направлению западной цивилизации. Зарождение доктрин, довольно медленное вначале, становится усиленным в XI и XII веках, по мере того как общественные и политические структуры обретают свою феодальную форму; и оно достигает своего самого плодотворного периода как раз тогда, когда явный средневековый образ жизни, мысли и чувств ясно проявляет себя в любой сфере человеческой деятельности. Эта великая философская система отражает тенденции к унификации в то время, ее влияние космополитично, ее оптимизм, ее безличность и ее религиозная направленность находятся в гармонии с цивилизацией в целом, а ее доктрины оказывают основательное влияние на искусство, литературу и общественные обычаи.
Поскольку схоластическая философия есть продукт западных народов, она также является и самобытным продуктом. В ней западные народы воспроизводят неизбежно проблемы греков и восточного мира. Но решения этих проблем формируются в новой форме, они пропитаны новой ментальностью. В этом кроется секрет удивительного роста и распространения схоластической философии на Западе.
Принимая во внимание, что западные народы были постоянно озабочены ею, неудивительно, что эта философия должна была сыграть роль в формировании философского характера; что она должна была придать им интеллектуальные наклонности, особый склад ума. Тогда не стоит удивляться, когда мы находим в этом уникальном периоде истории, когда умы разных европейских народов обретали свой склад – развитие определенных общих черт, влияние которых сохранилось в философии после XIII века и даже на протяжении всего Средневековья.
Экономические формы, политическая организация, структура слоев общества, культура и искусство – все это исчезает или трансформируется; действительно, к концу XIV века эти элементы цивилизации утратили свое явно средневековое значение. Но мораль и характер философии сохраняются, потому что принадлежат
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
