— с Копцом. Но без женщин — Горгадзе запретил до разминирования.
В аэропорту, на взлетке был ад. Горел не только развороченный самолет, но и пожарная машина рядом. У санитарного УАЗика отсутствовала крыша, он тоже дымился. К нему мы и бросились в первую очередь. Три трупа, еще один с оторванными ногами. Не жилец. На всякий случай наложил ему жгуты. Просто на автомате. Меня забрызгало кровью, халат стал сразу красным. Молодой солдатик был в сознании, стонал, стиснув зубы.
— Панов! — Горгадзе дернул меня за рукав. — Ты на сортировку. Оставь его, слышишь! Оставь!
— Товарищ! — солдатик заплакал. — Не оставляйте меня, я выживу, я сильный…
Капитан уже не обращал внимание на нас, руководил остальными врачами.
— Идите к самолету по следу на песке! Там мин уже нет. Копец, слышишь? Э, не туда, левее. Вон человек шевелится… Вытаскивайте его.
Раздался громкий «баам». Меня повалило взрывной волной прямо на солдата. Тот заорал в ухо от боли. Мотая головой, я встал на четвереньки. В том месте, где только что был Копец — виднелась приличная такая яма. Еще дымился тротил, или какая там взрывчатка в мине. Солдатик продолжал кричать, но уже тише. Так, больше подвывая.
Я матерно выругался, выплюнул попавший в рот песок. Горгадзе мудак, послал Копца на смерть. Наше дело — ждать в сторонке, в безопасной зоне, принимать пострадавших. Слишком близко встали.
— Ты как? Не задело? — мне помог встать Бубнов. Тоже весь забрызганный кровью.
— Нет вроде. Где Илья? Он там был! — я ткнул пальцем в сторону недавнего взрыва.
— Сейчас гляну, — Петя побежал к месту взрыва. — Есть, тут он! Санитары!
Пока я приходил в себя, Копца притащили к нам. Да, дружище, вот и сбылась твоя мечта о раннем дембеле. Огнестрельный перелом голени, осколочное ранение лобно-теменной области, травматическая ампутация четвертого и пятого пальцев правой кисти. Это на первый взгляд. Блин, а еще у нас тут контузия — слева явно барабанная перепонка порвана. МВТ в чистом виде, степень тяжести…
— Коли наркоту, что застрял? — прохрипел Илья. — Болит же, сука!
— Панов, работать, не спать! Сортировка! — закричал Горгадзе, и рявкнул в сторону: — Жгут, промедол, в операционную! Бегом!!!
— Нам сдвинуться бы в безопасную зону, — тихо сказал я начальнику. — А то не дай бог…
— Переходим, — скомандовал капитан, и ткнул пальцем метров на пятнадцать в сторону, — вон туда. Быстрее, шевелимся!
На сортировке, к счастью, пострадавших пока было меньше, чем медиков, и всё наше барахло унесли в сторону довольно быстро. Причем гораздо дальше той точки, на которую показал Горгадзе. Его косяк, начал делать то, чего не должен был. Найдется кому таскать и без нас. Вон, комендачи прибыли, саперы, пусть работают. А мы займемся теми, кого нам предоставят.
Блин, всех жалко — и Ильюху, для которого это явно ничем хорошим не кончится, и Горгадзе — вон он, аж серый весь. И не думаю, что он за должность переживает больше, чем за сотрудника.
Рядом с нами кого-то строил усатый майор, попутно отряхивающийся от пыли:
— Где этот ваш танк? Сколько ждать можно? Немедленно чтобы в течение пяти минут здесь был!
Ответ я не услышал, но, судя по реакции распекающего, и так всё стало ясно. Аккумулятор с танка сняли и назад не поставили, что-то там с ходовой еще. Короче, саперный танк сегодня не приедет. В следующую секунду мне пришлось отвернуться, чтобы ненароком не стать свидетелем рукоприкладства. Хорошо, не расстрелял.
А вот и пострадавшие пошли, только успевай уворачиваться. И у всех ожидаемо — та самая пресловутая минно-взрывная травма. Осколочные ранения, переломы, тупые травмы живота и груди, контузии и ЧМТ. Всего двенадцать человек.
А комендачи тушат самолет. Не хочется думать про тот самый груз — если там еще раз что сдетонирует, от нас всех одни только атомы останутся. Вон, ребята дружно сыпят песком на крыло. Это ведь там керосин, да? Ёппппрст! Мама, я же жить хочу, забыли, что ли?!
От действий пожарных меня отвлекла работа. Жгут, наркотик, тампонировать, написать на лбу. Эти направо, тех налево. Адский конвейер, часть вторая. Прямо название для фильма-ужасов.
Притащили паренька, его взрывом отбросило, сразу не нашли. Ох ты ж! Как он жив хоть? От передней брюшной стенки — одни воспоминания, вместо живота сплошное месиво. Открытый гемопневмоторакс справа — рентген не нужен, там ребра вдавлены и кровь булькает. Остальное даже смотреть не стал, тут срочно противошоковые мероприятия, и в операционную. Если донесут. Только открыл рот, но понял, что всё, уже не надо. Дыхание остановилось. Реанимация при таких травмах не показана. А лицо совсем без повреждений почти. Симпатичный паренек был. Я зачем-то приподнял его руку, на фалангах пальцев красовалась нехитрая татуха «Саня» — по одной букве на каждый палец.
— Быстрее, эвакуация!!! — к нам бежал солдат из оцепления. — Там! Сейчас!
Судя по его глазам, которые размером сильно превышали пятикопеечные монеты и перекошенный рот, предупреждение было нешуточное. Мы не сговариваясь рванули вслед за ним. Отдельные чемпионы обгоняли нас как стоячих.
Первый разрыв, довольно хлипкий, но достаточный для того, чтобы мы с Горгадзе тут же рухнули на землю, послышался, когда мы отбежали метров на триста, по моим прикидкам. И сразу рвануло по-взрослому. Над нами что-то летело, а потом будто гигантская кошка лизнула меня горячим шершавым языком по спине. Охренеть… Потом раздалась еще серия взрывов, штук пять, не меньше, после чего все затихло.
— Ну что, генацвале, вроде кончилось? — подал голос Горгадзе. — Возвращаемся, надо продолжать сортировку.
— Было бы на чем, там, наверное, не осталось ничего.
— Носилки принесут, не переживай. Лишь бы остальным повезло как нам.
К концу спасательных работ общие потери составили двадцать девять человек, из них безвозвратных — одиннадцать. Самый первый раненый, который безногий, тоже умер. Прямо у меня на руках. Очень хотел жить, до последнего просил не бросать. Хреновая ночка, если не сказать чего похуже.
* * *
С утра сюрприз, и опять дерьмовый. Петя заболел. Температура почти сорок, лежит бревном. Пневмония. Плохо дело. Надышался какой гадости вчера? А кто его знает, может, и так. Но тогда уж лучше простая бактериальная, токсическую лечить и через сорок лет не особо смогут. Я понадеялся, что со мной из-за этого отбой случится, но как бы не так. Приперся Кубарев, сообщил:
— Вы, товарищ лейтенант,
