Глава 24
Мы ехали по бедной окраине. Домишки,лепившиеся по обеим сторонам дороги, доживали свой век. По всей видимости,хозяева стремились выжать из квартиросъемщиков последние доллары, прежде чемснести эти трущобы. Вплотную к жилым кварталам примыкали складские помещения икакие-то цеха — оттуда доносился мерный гул станков. Думаю, ни в одномгородском районе жители не потерпели бы такого соседства. Но обитатели домишек,наверное, были настолько бедны, что отстаивать свои законные права казалось имнепозволительной роскошью.
Я оставил машину возле дома под номером,указанным Районом Хурадо. Это была некрашеная халупа с покосившимся крыльцом.
Мы с Доной поднялись по скрипучим ступенькам.Звонка не оказалось, и я постучал в дверь.
Никто не ответил. Подождав с минуту, я ударилв дверь кулаком — никакого ответа. Кажется, только сейчас я понял, как многонадежд связал с этой совершенно незнакомой мне сеньорой Леридой. И вот — ее нетдома! Повернувшись спиной к двери, я начал спускаться с крыльца.
— Подождите, Дональд! — окликнуламеня Дона. — Может быть… может быть, она плохо слышит? Попробуйте еще раз.Сильнее…
Я стукнул по двери так, что испугался, как быона не сорвалась с петель. Мы снова подождали. Вдруг Дона взволнованнопрошептала:
— Там кто-то есть!
Я прислушался: шаркающие шаги приближались кдвери.
— Кто там? — прозвучал старческийголос, и дверь открылась.
По голосу я понял, что женщина, задававшая намвопрос, привыкла подчиняться чужой воле.
— Нам надо поговорить с вами. — Сэтими словами я решительно переступил порог.
Она не возражала. Я взял Дону под руку ипровел в комнату. В нос ударил острый запах дешевого джина.
Комната эта была в доме единственной — онаслужила и кухней, и гостиной, и спальней. Со старой металлической раковиныдавно облезла эмаль, воронка порыжела от ржавчины. Один стул без ножки, удругого сломана спинка. Железная кровать с панцирной сеткой была когда-тобелого цвета, а теперь стала грязно-серой. На кровати, кроме мятой подушки,ничего не было, даже простыни…
Хозяйка прошла в комнату вслед за нами. Быловидно, что за ее плечами долгая и трудная жизнь. Глубокие морщины избороздилистарческое лицо. Седые волосы оттеняли смуглую кожу — наверное, в ней теклаиндейская кровь.
Показав рукой на стул, я сказал с таким видом,будто дом принадлежал мне:
— Садитесь.
Она села и уставилась на меня с нескрываемымлюбопытством. Я заметил в помойном ведре под раковиной бутылку от джина. Ещеодна бутылка — наполовину порожняя — стояла на раковине.
— Вы знаете Фелипе Муриндо? —спросил я. Она согласно кивнула.
— Вы давно с ним знакомы?
— Это мой сын.
— Он присылает вам деньги?
Кажется, впервые она смутилась.
— Зачем вам это знать? Кто вы?
— От кого еще вы получаете деньги?
Она молчала.
— Я дам вам возможностьзаработать, — продолжил я. — Разве можно жить в такой нищете? В такомжалком домишке?
— Все нормально, — задумчиво сказаластаруха. — Меня все это устраивает.
— Устраивает? Но вам даже не во чтоодеться. Вам нечего есть. И кто-то же должен помогать вам по хозяйству.
— Все у меня нормально, — повториласеньора Лерида. — Мне ничего не нужно.
— Когда вы приехали из Колумбии?
— Не помню. Давно.
— Как жаль, что у вас не было возможностиповидать родных и знакомых. А ведь это вполне вероятно: вы могли бы купить себеновую одежду и раза два в год летать в Колумбию.
— Кто вы? — хрипло спросиластаруха. — Что я должна сделать?
— Доверьтесь мне. Вы хотите вернуться вКолумбию?
— Вы говорите по-испански?
— Девушка говорит.
Старуха затараторила по-испански.
— Она хочет домой, к родным, —перевела Дона. — Здесь у нее никого нет. Она очень тоскует.
— Все можно уладить, — сказаля. — Если вы доверитесь мне, я все устрою.
Старуха поняла меня, но хотела услышать моислова еще и в переводе Доны.
— Что ему надо? — спросила онапо-испански.
— Вы много лет работали на прииске «Дваклевера», не так ли? — спросил я.
Она кивнула.
— Вы были поварихой и нянькой. Это вынянчили малышку, которую привезла из Штатов Кора Хендрикс?
Она закивала, хотела ответить, но вдругосеклась, посмотрела на Дону и попросила перевести мои слова. Дона повториламой вопрос по-испански.
Сеньора Лерида, что-то заподозрив, молчасмотрела на меня.
— Хорошо, я сам все расскажу, —согласился я. — После смерти Коры Хендрикс в США отправили совсем не тогоребенка, которого она привезла. Жена управляющего подменила детей. Ее дочьстала наследницей огромного состояния. А девочка, которую привезла на приискКора, считалась Доной — дочерью Хуаниты Грэфтон. Вы знали об этом. Поймите,ваше свидетельство необычайно ценно.
Старуха по-прежнему молчала. Но вот в ееглазах появилось что-то звериное, и она обернулась к Доне, предлагаяпереводить.
Дона недоуменно смотрела на меня. Я видел, какоевпечатление произвели на нее мои слова.
— Прошу вас, Дона, не поддавайтесьэмоциям. Ради Бога, переводите, — сказал я.
Девушка начала переводить. Сперва старухаотвечала односложно, потом, словно перешагнув какой-то внутренний барьер,заговорила все быстрее и быстрее — казалось, хотела излить душу.
Когда сеньора закончила, я увидел слезы вглазах Доны.
— Она заверяет, что это правда, —дрожащим голосом сказала Дона. — И она не знала, что девочек подменилииз-за наследства… Ей казалось, дело в чем-то другом. Теперь она готовадовериться вам.
— Хорошо, — сказал я. —Спросите, приезжал ли к ней Роберт Кеймерон?
Сеньора Лерида не стала ждать перевода.
— Сеньор, которого убили? —переспросила она.
— Да.
— Он был очень добр. Дал мне денег.
— Когда он приезжал к вам?
