– Свинина, – проворчала Ди, лениво потягивая«Карбо форс», свой любимый энергетический напиток. – Прощай, стройнаяфигура. После такого вот кусочка придется неделю вкалывать в спортзале.
– Тому нравится, – возразила Одри, – и сфигурой у него все в порядке.
Ди мрачно хохотнула и метнула на Одри враждебный взгляд.
– Видимо, нет – пробормотала Одри, виртуознопереворачивая блинчик китайскими палочками.
– Имейте в виду, я не позволю вам испортить сегодняшнийвечер. Ясно?
– Иди-ка ты лучше в свою комнату и приведи себя впорядок, – примирительно сказала Одри и взяла кухонный нож.
«Коробка! – вспомнила Дженни. – Но сначаладействительно нужно переодеться. И побыстрей!»
Глава 3
Дженни сменила свитер и джинсы на струящуюся кремовую юбку,шелковую блузку и расшитым бисером жилет, простеганный тоненькими золотыминитками.
Взгляд ее упал на туалетный столик, на котором сидел белыйплюшевый кролик. В лапках он держал ромашку, в сердцевине которой былонаписано: «Я тебя люблю». Игрушку подарил ей на Пасху Том. Милая безделица, ноДженни точно знала, что будет хранить ее всю жизнь. Том никогда не произнес быпризнания вслух, и потому Дженни восприняла подарок как тайное объяснение.Сколько себя помнила, она всегда была влюблена в Тома. При мысли о нем,мучительной и сладкой одновременно, Дженни испытывала почти физическую боль вгруди. Так продолжалось со второго класса. Она задержала взгляд на зеркале, покраям которого торчали их фотографии – ее и Тома: это они в шестом классе напразднике Хэллоуина (в маскарадных костюмах), здесь они уже в девятом классе навыпускном, это школьный бал две недели назад, а тут они на пляже. Они так давновместе, что про них говорят – Том-и-Дженни, словно они – один человек.
Как всегда, вид Тома подействовал на нее успокаивающе. И всеже что-то мешало ей расслабиться. Какая-то неприятная обязанность тяготила ее.
Ах, да! Коробка.
«Ну что ж, пойди и открой ее. А потом расслабься инаслаждайся вечеринкой».
Дженни заканчивала причесываться, когда раздался легкий стукв дверь. Не дожидаясь ответа, вошла Одри:
– Блинчики готовы, а свинину еще подержу, чтобы былагорячая к приходу остальных.
Одри всегда зачесывала волосы назад, они у нее былиблестящие, каштанового, почти медного оттенка. Она неодобрительно прищурилакарие глаза.
– Новая юбка, – констатировала она. –Длинная.
Дженни поморщилась. Тому нравилось, когда она носила длинныеюбки, особенно из мягкой струящейся ткани вроде этой. Одри тоже об этом знала,и Дженни знала, что подруга знает.
– И что из этого? – спросила она с вызовом.
Одри вздохнула:
– Как ты не можешь понять? Ты же совершенно не даешьему повода для беспокойства.
– Одри, перестань…
– Нельзя быть слишком хорошей, – продолжалаОдри. – Я знаю, что говорю, уж можешь мне поверить. Парни – странныесоздания, не так ли? Нельзя допускать, чтобы парень был слишком в тебе уверен.
– Это смешно… – Дженни внезапно замолчала.
Ей вдруг вспомнился продавец из магазина, его синие, каксердце пламени, глаза.
– Я не шучу. – Одри смахнула со лба длинные прядкичелки цвета меди и бросила на Дженни взгляд из-под густых черных ресниц. –Если парень чувствует себя с девчонкой чересчур уверенно, его внимание к нейослабевает. Он принимает ее привязанность к себе как должное. И естественно,начинает заглядываться на других. Нужно держать его в постоянном напряжении, непозволяя ему расслабиться. Он не должен знать, что его подружка выкинет вследующую секунду.
– Совсем как у тебя с Майклом, – рассеянно сказалаДженни.
– А что Майкл? – Одри беспечно махнула рукой сбезупречным маникюром. – Майкл для меня вроде грелки на стуле – нужен дотех пор, пока место никем не занято. Придерживаю его на всякий случай. Ты хотьпоняла, что я тебе говорила? Ди и та считает, что ты вся растворилась в Томе.
– Ди? – Дженни насмешливо подняла брови. – Диведь уверена, что все парни просто лживые скоты, по крайней мере всебой-френды.
– И правильно, – подытожила Одри. –Странно, – задумчиво добавила она, – что я настолько согласна с ней вэтом, насколько не согласна во всем остальном.
Дженни скорчила гримасу:
– Одри, может, попробуешь изменить свое отношение кней?
– Непременно… после дождичка в четверг, – отрезалаОдри.
Дженни вздохнула. Одри влилась в их компанию позже всех, онатолько в прошлом году приехала в Виста-Гранде. Остальные были знакомы сначальной школы, а чернокожая Ди дружила с Дженни еще дольше. С появлениемновой подруги Ди как будто бы приревновала к ней Дженни. Неудивительно, что онипостоянно ссорились.
– Главное, сегодня постарайтесь не поубивать другдруга, – сказала Дженни. Она зачесала волосы назад – так, как нравилосьТому, – и перетянула их резинкой. Потом улыбнулась Одри и предложила: –Давай вернемся на кухню.
Там они обнаружили Майкла и Зака.
В мятом сером свитере, с взъерошенными каштановыми волосами,Майкл Коэн походил на плюшевого медвежонка. Светлые волосы ее кузена ЗакариТейлора были собраны в конский хвост, а его большой нос напоминал птичий клюв.
– Как ты? – спросила Дженни, целуя брата в щеку.
Она не опасалась от него заразиться, потому что они ужевиделись, пока он болел. Серые, как зимнее небо, глаза Зака на мгновениепотеплели и опять стали чужими. Дженни никак не могла понять, нравится она Закуили он просто терпит ее, как всех остальных.
– Привет, Майкл! – Она хлопнула приятеля по плечу.
– Знаешь, – начал Майкл, – я часто думаю онас, о судьбе нашего поколения. Станем ли мы лучше своих родителей? Чего нам ждатьот жизни, за исключением новых моделей машин? В чем наше предназначение – вотчто я имею в виду.
– Привет, Майкл, – поздоровалась Одри.
– Привет, о свет моих очей. Уж не блинчик ли явижу? – воскликнул Майкл и потянулся к блюду.
– Не смей лопать! Лучше отнеси в гостиную.
– Слушаюсь и повинуюсь. – Майкл вышел из кухни.
«Боже мой, коробка!» – спохватилась Дженни.
Майкл был из числа людей, которые способны, слоняясь подому, прочитать чужое письмо или заглянуть во все ящики комода. Ужаснолюбопытный тип. Она выскочила из кухни вслед за ним.
Коробка была на прежнем месте. Увидев ее, Дженнипочувствовала спазм в желудке. Белая, глянцевая, идеально правильной формы, оналежала на сосновом кофейном столике. Мать Дженни гордилась этим столиком, онапотратила уйму времени и денег на дизайнера, зато теперь с полным правомутверждала, что гостиная выглядела «абсолютно натуральной, этнической, но неэстетской». Гостиную украшали коврики, сплетенные индейцами навахо.Декоративные горшки на полу представляли культуру зани, корзинки плели индейцыхопи, а циновка перед камином попала в дом прямо из племени чимайо. Дженнистрого запрещалось прикасаться ко всему этому руками.
