Лаврентьевская летопись в XVIII веке находилась в собрании новгородского Софийского собора, а в 1791 году вошла в коллекцию известного собирателя древностей, историка и государственного деятеля графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина (он же обнаружил «Слово о полку Игореве»). Позже он подарил рукопись императору Александру I, а тот передал ее в Публичную библиотеку в Петербурге (ныне Российская национальная библиотека), где она хранится и сейчас. Именно Лаврентьевская летопись в 1846 году открыла многотомную фундаментальную публикацию «Полного собрания русских летописей», продолжающуюся до сих пор.
К сожалению, в тексте Лаврентьевской летописи имеются пропуски — в частности, пропущены события между 898 и 922 годами. Поэтому в изданиях «Повести временных лет» ее текст восстанавливается по другим спискам, из которых существенное значение, в том числе с художественной точки зрения, имеет Радзивиловская, или Кёнигсбергская летопись. Эта летопись принадлежала польско-литовским магнатам Радзивиллам, один из которых в 1671 году передал ее в библиотеку Кенигсберга. После занятия русскими войсками этого города во время Семилетней войны Радзивиловская летопись по инициативе тогдашнего президента Академии наук графа К. Г. Разумовского попала в Россию и сейчас хранится в библиотеке РАН. Радзивиловская летопись была написана в конце XV века и также содержит текст «Повести временных лет», близкий к тексту Лаврентьевской летописи. Всем любителям истории эта летопись известна прежде всего благодаря своим красочным миниатюрам, которых насчитывается более шестисот. Ни одно иллюстрированное издание по древнерусской истории не обходится без этих миниатюр, хотя при их рассмотрении нужно помнить, что они исполнены мастерами XV века и отражают их представления о реальности IX или X веков, а отнюдь не саму эту реальность.
О других списках «Повести временных лет», близких Лаврентьевской летописи, здесь говорить не стоит, чтобы не перегружать читателя текстологическими подробностями. За ними можно обратиться к классическому изданию «Повести» в серии «Литературные памятники», осуществленному еще в 1950 году Дмитрием Сергеевичем Лихачевым (1906–1999) при участии Бориса Александровича Романова (1889–1957). Несмотря на то что «Повесть» издавалась и переводилась на русский язык неоднократно, именно это издание и перевод справедливо считаются лучшими. В 1996 году, к 90-летию Д. С. Лихачева, вышло переиздание «Повести», дополненное комментариями М. Б. Свердлова, а недавно и еще одно. Так что важнейший источник по древнерусской истории вполне доступен.
«Повесть временных лет» открывается недатированной частью, а затем начиная с середины IX века летописцем устанавливается хронологическая шкала. Эта хронология основана на византийской эре от сотворения мира. Разница между этой эрой и «нашей эрой», от Рождества Христова, составляет 5508 лет, но поскольку год в современном календаре начинается 1 января, а по эре от сотворения мира — 1 марта или 1 сентября, перевод дат представляет некоторую трудность. Когда нет точного указания на месяц и день события, определить его год по эре от Рождества Христова можно только в пределах двух лет. Поэтому в таких случаях обычно указывают, что событие произошло «под» таким-то годом от сотворения мира (и соответствующем ему годом от Рождества Христова). Так же будем поступать и мы.
Итак, в статье «Повести временных лет» под 6367 годом от сотворения мира (то есть 859 годом от Рождества Христова) сообщается следующее (сначала приводится древнерусский текст, а затем перевод Д. С. Лихачева)[2]:
«Имаху дань варязи из заморья на чюди и на словенех, на мери и на всех, кривичех. А козари имаху на полянех, и на северех, и на вятичех, имаху по беле и веверице от дыма».
«Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма».
А под 6370 годом от сотворения мира (862 год от Рождества Христова) читаем:
«Изъгнаша варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста род на род, и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в себе: "Поищем собе князя, иже бы вол одел нами и судил по праву". И идоша за море к варягом, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зъвутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гьте, тако и си. Реша русь чюдь, словени, и кривичи и вси: "Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет. Да пойдете княжит и володети нами". И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю русь, и придоша; старейший, Рюрик, седе Новегороде[3], а другий, Синеус, на Беле-озере, а третий Изборьсте, Трувор. И от тех варяг прозвася Руская земля, новугородьци, ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо беша словени. По двою же лету Синеус умре и брат его Трувор. И прия власть Рюрик, и раздая мужемъ своим грады, овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро. И по тем городом суть находници варязи, а перьвии насельници в Новегороде словене, въ Полотьски кривичи, в Ростове меря, в Беле-озере весь, в Муроме мурома; и теми всеми обладаше Рюрик. И бяста у него 2 мужа, не племени его, но боярина, и та испросистася ко Царюгороду с родом своим. И поидоста по Днепру, и идуче мимо и узреста на горе градок. И упрошаста и реста: "Чий се градок?" Они же реша: "Была суть 3 братья, Кий, Щек, Хорив, иже сделаша градоко сь, и изгибоша, и мы седим, род их, платяче дань козаром". Асколд же и Дир остаста въ граде семь, и многи варяги съвокуписта, и начаста владети польскою землею, Рюрику же княжащу в Новегороде».
«Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву". И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны[4] и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а наряда[5] в ней нет. Приходите княжить и владеть нами". И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах — находники, а коренное население в Новгороде — словене, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Бел оозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: "Чей это городок?" Те же ответили: "Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам". Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде»[6].
