Тара постаралась для меня: она открыла все подарки.
«Премного благодарен, Тара».
Она распаковывала последний подарок — от Моны.
— Посмотри, что Мона тебе подарила, Майкл! — прокричала Тара.
Это действительно был компакт-диск.
Все засмеялись. Они все находили Тару не обыкновенно остроумной.
Позже мы все расселись в столовой в ожидании торта и мороженого. Я сам нес торт. Мама шла следом — с тарелками, свечками и спичками.
Это был мой любимый торт — весь из шоколада.
Осторожно держа блюдо с тортом, я миновал дверной проход из кухни и вошел в столовую.
Тару, вжавшуюся в стену, я не заметил. Я не видел, как она вытянула в проход свою маленькую детскую ножку.
Я споткнулся. Торт вылетел у меня из рук.
Я приземлился прямо на торт. Лицом вниз. Как и было задумано.
Некоторые из ребят ахнули, другие пытались подавить смех.
Я сел, стирая с глаз коричневую глазурь. Первое, что я увидел, была Мона. Она сотрясалась от хохота.
Я слушал смех, глядя на мой испорченный торт. Теперь не во что было втыкать свечи. Но для меня это не имело значения: я все равно решил загадать желание.
Я пожелал вернуться к началу своего дня рождения.
Я поднялся весь липкий от шоколадного торта. Мои друзья завывали.
— Вот увалень-то! — прокричала Рози.
И все еще громче засмеялись.
Все они получили огромное удовольствие от моей вечеринки. Абсолютно все.
Кроме меня.
Это был ужасный день рождения, просто отвратительный. Но Тара в своих пакостях была способна и не на такое.
4
Это случилось за неделю до моего дня рождения. Должны были прийти Мона, Сиси и Рози. У нас у всех были роли в школьной постановке, и мы хотели порепетировать у меня дома.
Это была новая версия сказки «Королевич-лягушка».
Мона играла принцессу, а Сиси и Рози ее глупых сестер.
«Первоклассный подбор актеров», — считал я.
Я играл лягушонка — до поцелуя принцессы, который превращал лягушку в принца. Почему-то наша школьная учительница, которая руководила театром, не хотела, чтобы я играл принца. Эту роль получил Джош.
Я, впрочем, полагал, что роль лягушонка лучше, потому что Мона, принцесса, целует лягушонка, а не королевича.
Девочки должны были появиться с минуты на минуту.
Тара сидела на ковре в кабинете, мучая нашего кота, Баббу. Бабба ненавидел Тару почти так же сильно, как я.
Тара поднимала Баббу за задние лапы, пытаясь заставить его сделать стойку на передних. Кот выл, извивался и, наконец, вырвался. Но Тара снова поймала его и заставила стоять на передних лапах опять.
— Прекрати, Тара! — приказал я.
— Почему? — спросила она. — Это забавно.
— Ты делаешь коту больно.
— Ничего подобного. Ему это нравится. Видишь? Он улыбается.
Она отпустила его задние лапы и подхватила одной рукой под передними. Другой рукой она растянула его рот в жалостную улыбку.
Бабба попытался укусить ее, но ему это не удалось.
— Тара, — сказал я, — отпусти кота и уходи: сейчас сюда придут мои друзья.
— Не хочу! — Теперь Тара заставляла Бабу ходить на передних лапах. Он упал и стукнулся носом.
— Тара, прекрати сейчас же! — закричал я.
В тот момент, когда я пытался освободить Баббу, она разжала руки. Бабба мяукнул и оцарапал меня.
— Ой! — Я уронил Баббу, и он сбежал.
— Майкл, что ты делал с котом? — В дверях стояла мама. Бабба проскользнул мимо нее в коридор.
— Ничего! Он поцарапал меня!
— Перестань мучить его, и он не будет царапаться, — выговорила мне мама. Она вышла, бросив через плечо: — Я поднимусь наверх и прилягу: у меня болит голова.
Зазвенел звонок.
— Мы откроем, мам! — отозвался я.
Я знал, что это девочки. Я планировал встретить их в своем лягушачьем костюме, но не успел облачиться.
— Открой дверь, Тара, — сказал я своей сестрице. — Попроси Мону и всех остальных подождать меня в кабинете. Я — мигом.
— Ладно, — согласилась Тара и затрусила к передней двери. А я побежал наверх переодеваться.
Я достал костюм из кладовки, снял штаны и рубашку и попытался расстегнуть молнию на костюме. Она заела.
Стоя в одних трусах, я боролся с молнией, когда, щелкнув, открылась дверь.
— А вот и он, девочки, — услышал я голос Тары. — Он попросил меня привести вас в его комнату.
«Нет! — пронеслось у меня в голове. — Пожалуйста, только не это!»
Я боялся поднять глаза. Я знал, какую картину увижу.
Дверь, раскрытая настежь, и я в нижнем белье перед Моной, Сиси, Рози и Тарой!
Я заставил себя посмотреть на них. Картина оказалась еще хуже, чем я себе представлял.
Они стояли в дверях, глядели на меня и смеялись!
Тара заливалась громче всех. Она хохотала, как испорченная маленькая гиена.
Ну, как вам это? Ужас! Подождите, я еще не все рассказал.
За два дня до этого позорного случая я остался в школе после уроков, чтобы поиграть в баскетбол с Джошем, Генри и другими ребятами, включая Кевина Флауэрса.
Кевин сильный игрок, огромный и плотный. Он раза в два выше меня. Он увлекается баскетболом. «Синие дьяволы» — его любимая команда среди школьных команд. Он даже в школу ходит в их фирменной кепке.
Пока мы кидали мяч в корзину, я отслеживал Тару, слоняющуюся за боковыми линиями, где около стены мы все побросали свои куртки и рюкзаки.
У меня было дурное предчувствие. Оно всегда у меня возникает, когда Тара поблизости.
«Чем это она там занимается? — пытался догадаться я. — Может быть, учительница задержала ее после уроков и теперь она дожидается меня, чтобы пойти домой? Она просто хочет сбить меня с толку, — сказал я себе. — Не надо поддаваться на ее провокации. Не думай о ней. Сконцентрируйся на игре».
Я был в форме. До конца игры я забросил в корзину несколько мячей. Моя команда победила. Мы выиграли и потому, что на нашей стороне играл Кевин Флауэрс.
После игры все заспешили к стене за рюкзаками. Тары не было.
