— Я знаю, это твои проделки, Тара, — сообщил я ей. — Прекрати портить мой день рождения.
— А мне и не нужно его портить, — ответила она. — Он и сам по себе отвратительный: просто потому, что ты родился в этот день.
Она изобразила, что трясется от ужаса. Я не стал обращать на нее внимание. «У меня — день рождения. И ничто не помешает мне насладиться им, даже Тара».
Так я полагал.
Приблизительно за полчаса до начала торжества родители позвали меня в гараж.
Я притворился, что верю в глупые байки, рассказанные мамой:
— Но там же отвратительная куча мусора!
— А, это, — закудахтала мама, — я все выдумала.
— Да что ты? — изобразил я удивление. — А я-то поверил!
— Если ты поверил, значит, ты идиот, — сказала Тара.
Папа распахнул двери гаража, и я вошел внутрь.
Там стоял новехонький 21-скоростной велосипед. Велосипед, о котором я давно мечтал.
Самый классный велик, которые я когда-либо видел!
— Тебе нравится? — спросила мама.
— Очень! — закричал я в восторге. — Это просто чудо! Спасибо!
— Классный велосипед, Майкл, — сказала Тара. — Мам, я тоже такой хочу на свой день рождения.
И прежде чем я мог остановить ее, она вскарабкалась на седло моего нового велосипеда.
— Тара, слезь сейчас же! — завопил я.
Но она не слушала. Она попыталась достать до педалей, но ее ноги были слишком коротки. Велосипед грохнулся.
— Тара! — закричала мама, подбегая к этой маленькой дряни. — Ты не ушиблась?
Тара встала и отряхнулась:
— Нет, все нормально, впрочем, я немного рассадила коленку.
Я поднял велосипед и обследовал его. Он уже был не таким черным и не так первоклассно блестел. На руле была огромная белая царапина. Фактически, он был испорчен.
— Тара, ты разбила мой велосипед!
— Не преувеличивай, Майкл, — сказал папа. — Это всего лишь царапина.
— Неужели тебя не волнует, что случилось с твоей сестрой? — спросила мама. — Она ведь могла расшибиться!
— Сама виновата! Она вообще не должна была прикасаться к моему велосипеду!
— Майкл, тебе нужно учиться быть хорошим братом, — изрек папа.
Иногда они доводят меня до бешенства!
— Пойдемте в дом, — предложила мама. — Скоро придут твои друзья.
Празднество. Я подумал, что вечеринка взбодрит меня. В конце концов, будет торт, подарки, мои лучшие друзья. Что может еще произойти?
Сначала все шло хорошо. Один за другим приезжали друзья, все с подарками. Я пригласил пятерых мальчишек — Дэвида, Джоша, Майкла Б., Генри и Ларса, и трех девочек — Сиси, Рози и Мону.
К Сиси и Рози я был равнодушен, но мне очень нравилась Мона. У нее были длинные блестящие каштановые волосы и симпатичный вздернутый носик. Она высокая и хорошо играет в баскетбол. В ней было нечто, что волновало меня.
Сиси и Рози — ее закадычные подружки. Мне пришлось их позвать, так как я приглашал Мону. Они неразлучны. Сиси, Рози и Мона приехали вместе. Они сняли свои жакеты. На Моне был розовый комбинезон поверх белой водолазки. Выглядела она потрясающе! Как были одеты остальные девочки, я не заметил.
— С днем рождения, Майкл! — поздравили они с порога.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Каждая вручила мне подарок. Подарок Моны был маленький и плоский, завернутый в серебряную бумагу.
«Наверное, компакт-диск, — вычислил я. — Но какой? Что может выбрать такая девочка, как Мона, в подарок такому мальчику, как я?»
Я положил подарки на стопку других в гостиной.
— Слушай, Майкл, что подарили тебе родители? — спросил Дэвид.
— Да так, велосипед, — стараясь не выдать волнения, ответил я. — На двадцати одной передаче.
Я включил компакт-диск. Мама с Тарой внесли тарелки с бутербродами. Мама вернулась на кухню, но Тара осталась.
— У тебя такая милая сестра, — сказала Мона.
— Тебе так не покажется, когда ты ее поближе узнаешь, — промямлил я.
— Майкл, нехорошо так говорить, — сказала Мона.
— У меня ужасный старший братец, — сообщила ей Тара. — Он все время на меня кричит.
— Ничего подобного! Сгинь, Тара!
— И не подумаю! — Она показала мне язык.
— Майкл, позволь ей остаться, — заступилась за нее Мона. — Она никому не мешает.
— Эй, Мона, — прочирикала Тара. — Знаешь, а ты Майклу нравишься!
Глаза Моны расширились:
— Нравлюсь?
Я стоял красный как рак. Я бросил свирепый взгляд на Тару. Я хотел удавить ее — прямо здесь, прямо сейчас, но не мог: слишком много было бы свидетелей.
Мона засмеялась. Сиси и Рози тоже смеялись. К счастью, мальчишки этого не слышали. Они сгрудились вокруг бумбокса и перескакивали с одной дорожки на другую.
Что я мог сказать? Мне действительно нравилась Мона. Я не мог этого отрицать: это задело бы ее. Но признаться в этом тоже не мог.
Мне хотелось умереть. Провалиться сквозь землю и умереть.
— Майкл, ты покраснел! — воскликнула Мона.
Ларе услышал ее слова и сказал:
— А что Вебстер натворил?
Некоторые ребята зовут меня по фами лии.
Я схватил Тару и выволок ее на кухню; в ушах звенел смех Моны.
— Огромное спасибо, Тара, — прошипел я. — Зачем тебе понадобилось сообщать Моне, что она мне нравится?
— Но ведь это правда? — произнесла моя сестрица. — Я всегда говорю правду.
— Ну, конечно!
— Майкл, — вмешалась мама. — Ты опять обижаешь Тару?
Я вылетел из кухни, не ответив ей.
— Эй, Вебстер, — позвал меня Джош, когда я вернулся в гостиную. — Давай пойдем посмотрим твой велосипед.
«Как кстати, — подумал я, — сбежать от девочек».
Я повел их к гаражу. Они все глядели на велосипед, обмениваясь кивками. Кажется, он их впечатлил. Генри взялся за руль.
— Эй, а что это за здоровенная царапина? — спросил он.
— Да я знаю, — принялся я объяснять, — моя сестра… — И умолк, покачав головой. Что толку плакаться? — Давайте пойдем и посмотрим подарки, — предложил я.
Мы гурьбой вернулись в гостиную.
«В конце концов, я смогу насладиться новыми подарками, — решил я. — Их-то Тара не сможет испортить».
Но Тара всегда умела изощряться.
Когда я вошел в гостиную, Тара восседала в куче сорванной оберточной бумаги. Рози, Мона и Сиси наблюдали, расположившись вокруг нее.
