А вот эти бесконечные поиски «смысла жизни» или «поискилюбви»? А это странное ощущение опустошенности, когда тебе двадцать и вроде бывся жизнь впереди, а ничего не хочется, ничего не грезится, ничего неполучается и все из рук валится? А эти тридцать или сорок лет, когда хочетсячего-то такого «неземного», а на ум приходит только новая машина или шестьсоток в ближайшем Подмосковье? А эти пятьдесят или шестьдесят лет, когда, вродебы, большая часть жизни прожита, а ничего правильного, нужного, «того, чтонадо», не сделано? И главное — непонятно, что нужно-то вообще, что главное?Самореализация была-была, а не случилась. Не есть ли это результат того«невинного» отлучения ребенка от его собственного желания через егоформализацию, заворачивание в фантик слова? Естественное, неизбежное… но оттогоне менее ужасное.
Итак, что все это значит? Что значит для психики тот факт,что мы-реальные находимся лишь по ту сторону от самих себя и своих желаний?Вечная разорванность? Не-тождественность самим себе? Даже не стадия, а самый настоящийэффект зеркала.
Примечание: "И дым Отечества нам сладок иприятен…"
Здесь я не могу не сделать небольшого отступления, чтобыхотя бы отчасти восстановить невольно попранную справедливость.
Мы всегда с таким восторгом и с такой надеждой смотрим на Запад,что, кажется, совершенно слепы к тому, что происходит у нас, здесь, на нашейсобственной родине. Когда Лакан со своим лакановским психоанализом триумфальнопришел в Россию в середине девяностых, она уже полвека была в курсесоответствующих идей и взглядов относительно «эффекта зеркала», более того —сама же их и сформулировала, Сейчас я имею в виду одну крошечную работувыдающегося российского мыслителя — Михаила Михайловича Бахтина. Работунастолько крошечную, что позволю себе привести ее здесь целиком. Она называется«Человек у зеркала»: «Фальшь и ложь, — пишет М. М. Бахтин, —неизбежно проглядывающие во взаимоотношении с самим собою. Внешний образ мысли,чувства, внешний образ души. Не я смотрю изнутри своими глазами на мир, а ясмотрю на себя глазами мира, чужими глазами; я одержим другим. Здесь нетнаивной цельности внешнего и внутреннего. Подсмотреть свой заочный образ.Наивность слияния себя и другого в зеркальном образе. Избыток другого. У менянет точки зрения на себя извне, у меня нет подхода к своему собственномувнутреннему образу. Из моих глаз глядят чужие глаза».
В метрических свидетельствах пишут, где человек родился,когда он родился, и только не пишут, для чего он родился.
Мориц Сафир
Вот, собственно, и вся «статья» — острая, эмоциональная,пронзительная. И совсем не случайно она была написана человеком, значительнаячасть работ которого посвящалась творчеству Федора Михайловича Достоевского.Повесть «Двойник» — одна из самых странных и самых загадочных в творчествеФедора Михайловича. Это история о том, что происходит с человеком, которыйлишен своей целостности, Точнее, даже о том, что у человека нет этойцелостности, она утрачена. Разные части нас взаимодействуют друг с другом, и вэтом взаимодействии мы теряем сами себя, мы — скорее сгусток этих собственныхпротиворечий, нежели целая и здоровая личность.
То, что мы становимся людьми в процессе своего воспитания —это, конечно, очень ценно. Но, наверное, это не совсем правильно — смотреть намедаль лишь с одной стороны. Нельзя забывать о том «негативе», которыйнеизбежно влечет за собой этот несомненно позитивный факт нашего врастания вкультуру. Перенимая язык, мы, с одной стороны, структурируем себя, обретаемформу, выходим из аморфного существования в рамках биологической жизни, но, сдругой стороны, этот перенятый нами извне языковой «психологический костяк» —не есть мы сами. Мы плоть от плоти той культуры, которая нас взрастила ивоспитала, но мы не эта культура. А кто?.. На этот вопрос нет ответа. Иостается лишь безмолвно смотреться в зеркало, пытаясь понять — кто же тотчеловек, который не отражается в зеркале, а смотрится в свое отражение.
Почем опиум для народа?..
Но оставим эту тонкую философическую психологию в стороне.Каков непосредственный, важный для каждого из нас вывод, связанный с этимзагадочным «эффектом зеркала»? А вывод этот, если исключить все нюансы иподробности, заключается в следующем: представление, которое мы имеем осебе, — это не продукт нашего личного творчества, это результат отношенияк нам со стороны других людей.
Красивы мы или некрасивы? Умны мы или глупы? Добры илижестоки? Сильные мы или слабые?
Насколько мы уверены в себе, в конце концов? Все это зависитот того, как к нам относятся окружающие. Сами мы понять этого не можем, намнеобходима внешняя, сторонняя оценка. Но кто эти другие?.. Если учесть, чтоотношение к самому себе у человека формируется в детстве, то понятно, чтопервую скрипку в этом оркестре играют наши родители.
Мы недостаточно хорошо понимаем, насколько серьезная этовещь — воспитание. Нам кажется, что воспитание — это формирование у ребенкахороших манер, обучение его правилам поведения в обществе, его образование. Нона самом деле, это дело второе, если не десятое. Первое же и самое главное —это то, как мы учим нашего ребенка относиться к самому себе. Если он живет всреде, которая постоянно оценивает его как неумного, некрасивого, бездарного,завистливого, агрессивного, плаксу и так далее, — тс поверьте, он именнотаким и становится.
Конечно, если от природы ребенку даны неплохие способности,например по части интеллекта, то на сколько развит его интеллект, во многомзависит от условий обучения, качества образования, от тренировкисоответствующей функции мозга. Но вед дело совсем не в этом! У человека могутбыть потрясающие задатки, однако если он искренне уверен в том, что онинаходятся на скромном уровне под названием «ниже плинтуса», то ни тренироватьих должным образом, ни развить их как следует он не сможет. А даже если это ипроизойдет и он действительно наберет пунктов эдак 85 из 100 по егособственной, индивидуальной шкале, он не сможет ими воспользоваться в данноймере.
«Кто решит эту задачу?» — спрашивает учительница. И дальшевопрос уже только в том, кто поднимет руку. Ребенок, который уверен в том, чтоон смышленый, даже если у него и нет семи пядей во лбу, поднимает и худо-беднорешает эту чертову задачку. Но ребенок, который живет с мыслью, что он«тупица», будь у него хоть семьдесят семь пядей во лбу, просто не подниметруку, потому что внутренне считает себя неспособным решить эту задачу. Если жеего вытянут к доске насильно, то он будет трястись как осиновый лист, и всеравно возникнут проблемы. А он лишний раз убедится в том, что не слишком уменили, на худой конец, что вся эта «высшая математика» дается ему с таким трудоми ужасом, что заниматься ею ему попросту не стоит — даром гробить время и силы.
Более чем уверен, что гигантский список потрясающеталантливых и даже гениальных ученых, которые учились в школе на бесконечныетройки (а это, к примеру, Ньютон, Дарвин, Менделеев, Циолковский, Эдисон,Эйнштейн), вовсе не «поумнели с возрастом». Они просто не верили в то, чтоспособны осилить эту науку. С чего они это взяли? Ну, верно, кто-то им об этомрассказал… Причем, этот кто-то пользовался у них авторитетом. В последующемнаучный, творческий интерес победил в этих гениях ошибочные установки,усвоенные ими в раннем детстве. Но сколько еще одаренных от природы людейостались не у дел, потому что в их случае исследовательский интерес был не таквелик? Вероятно, их было немало.
