– Правильно, – согласился Лера, подавая рулон обоев. – Рейки надо разметить, потом нарезать, и проволоку тоже…
– Во! – обрадовался Евтух Васильевич. – В общем, надо вначале изготовить детали будущей клетки. Потом третий этап – сборка. Здесь приличный кусок работы: и сборка, и подгонка деталей…
– И что выходит? – посмотрел он на Леру.
Лера пожал плечами.
– Выходит, что любую мало-мальски сложную работу надо делить на четыре этапа: планирование – что и как будешь делать, сбор материалов и инструментов, изготовление заготовок, а потом уже сборка. А непрофессионал, вроде вас, зелёных пацанов, этого не знает и безо всякой подготовки пытается всё одним махом сделать. Поэтому у него ничего и не получается или выходит криво да косо – курам на смех…
Так, за разговорами, они нарезали новую стопку обоев. А когда вернулся Шурка, втроём принялись намазывать и клеить обои на стены.
Ещё через час вернулась с работы Шуркина мама. На руках у неё сидел Примус. Елена Михайловна гладила кота по голове, а тот, затравленно озираясь по сторонам, всё порывался куда-то бежать.
– Вот чудеса, – сказала Елена Михайловна. – Примус наш встретил меня за два квартала от дома и давай ластиться, будто прощения за блинчики просит.
И протянула кота Шурке: – Возьми, пожалуйста.
Увидев, в чьи руки его отдают, Примус в отчаяньи прыгнул, сделал в воздухе сальто-мортале и скрылся под любимым диваном.
– Какой-то он нервный сегодня, – заметил Евтух Васильевич и подозрительно посмотрел на друзей.
Пока Шурка с Лерой пожимали плечами и делали честные глаза, в дверь постучали. На пороге возник дядька Микита.
«Ну, всё, – похолодело внутри у Шурки, – теперь и про кота узнают».
– Здоров, сосед, – протянул руку Шуркиному отцу дядька Микита. – Здоров, соседка, – кивнул Шуркиной маме.
Потоптался на пороге, почесал в затылке и даже крякнул, не зная, с чего начать.
– Да ты чего Микита? – удивился Евтух Васильевич.
– Тут коза моя Грелка на сносях, – начал издалека дядька Микита. – Вот-вот козлёночка родит. Видать, потому и сбрендила чуток. Разогнала всех кур. Сорвала дверь с замка. А в доме перевернула всё вверх дном и, главное, борщ уконтропупила.
– Какой борщ? – нахмурился Евтух Васильевич.
– Свежий борщ, – вздохнул горестно дядька. – Супруга только сегодня приготовила. Я его в сугроб поставил, чтобы, значит, остыл быстрее. Ну и вот…
При этих словах сосед сделал шаг назад, вышел на крыльцо и снова вернулся на веранду. В руках он держал увесистый полиэтиленовый пакет.
– Что это?
– Борщ.
– Какой борщ? – не поняла Шуркина мама.
– Как сказать, – задумался дядька Микита, – теперь, наверное, снежный.
– А зачем вы его принесли?
– Так я и говорю, Грелка свихнулась и борщ в снег вывернула. Теперь он никуда не годится. Ведь у меня кроме козы и кроликов – живности никакой. Вот я его собрал лопатой и Джеку принёс – пускай питается…
Сосед замолчал, а Евтух Васильевич, заподозрив неладное, повернулся к мальчишкам.
– Рассказывайте, – предложил сурово.
И когда они принялись рассказывать вторую часть истории с обоями, остановил: – С самого начала рассказывайте.
Друзья переглянулись, вздохнули сокрушённо и начали с того момента, когда в форточку влетела снежка.
Вначале дядька Микита слушал, открыв рот, потом улыбался, следом стал тихонько хихикать и, наконец, не стесняясь, хохотать во весь голос. Но когда узнал о полёте Примуса за сарай, насупился. А услышав, что Примус умудрился проехать на его любимой Грелке, и вовсе помрачнел.
– М-да, – почесал он в затылке, а после посмотрел на Евтуха Васильевича: – Что делать будем?
– А что тут делать, – вмешалась Елена Михайловна, – надо борщ варить.
– Пусть становятся и варят, – показала она на мальчишек, – одну кастрюлю вам, одну – нам…
Остаток дня до самого позднего вечера Шурка с Лерой под руководством Елены Михайловны варили борщ…
В этой истории повезло только собаке Захарьевых. Целую неделю Джек блаженствовал. Вначале он ел обычный борщ, частью которого была забрызгана кухня и в котором искупалась люстра. А потом ел подарок от дядьки Микиты – снежный борщ.
