Ловейтт глянул на часы, висящие на стене, а потом на дату на календаре за спиной командира эскадрильи. Примерно 23.00, не более часа до полуночи. Четверг, 12 июня 1941 года. Он кивнул своему штурману Элу Моррису, атлетически сложенному парню из Нокомиса (Саскачеван, Канада).
— Глянь на часы. Скоро полночь. К тому времени, когда мы поднимемся в воздух, настанет пятница, тринадцатое.
Ловейтт всегда отрицал дурные приметы. Он всегда проходил под лестницей и прикуривал третьим от спички. Он отказывался стучать по дереву или кидать соль через плечо — на самом деле он отказывался склонить судьбу на свою сторону. Но при всем этом Ловейтт твердо верил в собственную удачу. Более того, он как—то сумел убедить экипаж забыть о несчастливых числах.
— У меня есть ощущение, что завтра будет неудачный день, — прошептал Ловейтт.
— Неудачный?
— Для «Лютцова».
Ловейтт один ухом продолжал слушать командира. Еще вчера их предупредили, что для них имеется цель. Кое—кто уже был отправлен в полет, искать вражеские корабли. Никто ничего не нашел, но позднее в тот же день пришло сообщение, что какой—то вражеский линкор, возможно «Лютцов», покинул Кильскую бухту и идет на север.
С этого момента эскадрилья находилась в готовности, ожидая сообщения о контакте с противником. Адмиралтейство получило донесение разведки, что в 12.30 «Лютцов» был замечен огибающим Скаген в сопровождении 4 эсминцев. Фоторазведчики обшаривали Скагеррак весь день до вечера, но ничего не обнаружили.
В 19.30 главнокомандующий Берегового Командования главный маршал авиации сэр Фредерик Боухилл, считая, что противник будет неизбежно обнаружен, перевел свои ударные силы в состояние повышенной готовности. Он располагал 13 «Бофортами» 42–й эскадрильи в Льючерсе и 5 «Бофортами» 22–й эскадрильи в Вике.
В 22.00 никаких новостей не поступило, и перед Боухиллом встала проблема. Не было никаких сомнений, что «Лютцов» следует далее, намереваясь укрыть в фиордах. Было просто мучительно чувствовать, что линкор уже может находиться в пределах досягаемости «Бофортов» и даже может покинуть его, прежде чем будет обнаружен разведчиками.
Отрезок времени, в течение которого «Бофорты» могли атаковать цель у берегов южной Норвегии, был ограничен скоростью цели. Предположим, что «Лютцов» делает 22 узла, как сообщила разведка. В этом случае он уже примерно час в пределах досягаемости и останется там еще 5 или 6 часов.
С момента отдачи приказа на вылет до прибытия самолетов к южной Норвегии пройдет еще примерно часа 3. Если «Бофорты» намереваются перехватить «Лютцов», приказ будет отдан в ближайшее время, и самолеты должны взлететь до полуночи. Но донесения о визуальном контакте еще не поступило.
Опытный вояка Боухилл поигрался с идеей нарушения одного из канонов использования ударных самолетов. А не послать ли «Бофорты» без такого донесения? Если он будет ждать, сообщение может прибыть слишком поздно, и самолеты просто не успеют долететь до цели. «Лютцов» укроется в одном из фиордов. Кроме того, замеченный линкор может попытаться запутать следы, временно повернув на обратный курс. А после 2.00, учитывая короткую ночь в этих широтах в такое время года, посылка ударного соединения превратится в смертельный риск — его могут перехватить вражеские истребители.
Насколько этот риск сравним с отправкой ударного соединения без точных координат цели?
Точные разведывательные данные считались основой основ успешного нанесения морской авиацией ударов на большие расстояния. Отказ от такой методики грозил провалом по множеству причин. Скорость «Лютцова» могла варьироваться очень широко. Корабль мог оказаться где угодно. Боухилл учитывал, что донесение о контакте может поступить, когда «Бофорты» уже будут находиться в воздухе. В этом случае он сможет передать им координаты цели по радио. Но если предположить, что в это время торпедоносцы достигнут крайней точки своего радиуса действия? У них просто не останется топлива, чтобы выйти в указанную точку. Пройдет еще много часов, прежде чем они сядут, заправятся и снова смогут взлететь.
Но существовал и другой колоссальный риск. Атака на таком расстоянии во многом зависела от фактора внезапности. Долгий поиск цели возле вражеских берегов очень опасен. «Бофорты» могут быть обнаружены и атакованы вражескими истребителями еще до того, как они найдут СВОЮ цель.
Боухилл пытался взвесить все эти альтернативы. Задержаться — упустить возможность. Шанс атаковать «Лютцов» в ближайшие 3 или 4 часа сохранится, только если «Бофорты» будут отправлены в полет немедленно. С другой стороны, отправить их преждевременно — значит сорвать операцию, понести тяжелые потери и упустить благоприятную возможность. На Боухилла давил очень короткий отрезок времени, в течение которого «Бофорты» могли нанести эффективный удар. Если дела пойдут не так, как нужно, он еще успеет отозвать «Бофорты». Вполне возможно, у них хватить времени заправиться и взлететь второй раз.
20 мучительных минут Боухилл крутил все это в голове. Однако решение было принято, и он быстро составил план, как свести к минимуму возможность ошибки в выборе района поиска.
Он имел 5 «Бофортов» в Вике и 13 в Льючерсе. Боухилл решил послать торпедоносцы из Вика в точку в нескольких милях южнее Ставангера, куда «Лютцов» мог прибыть, имея максимальную скорость. 9 самолетов из Льючерса должны были лететь в точку в нескольких милях юго—восточнее Листера — на случай минимальной скорости цели. Потом самолеты у Ставангера поворачивали на юг и спускались вдоль побережья. Самолеты у Листера поворачивали на север, и таким образом «Лютцов» оказывался захваченным в клещи. Такая схема давала еще одно дополнительное преимущество. Вражеская система обороны могла оказаться запутанной одновременным появлением у берегов Норвегии 2 групп самолетов в разных местах.
4 самолета в Льючерсе оставались в качестве резерва. Их предполагалось использовать для повторного удара, после того, как цель будет обнаружена. Боухилл лично сообщил этот план командирам эскадрилий. В Льючерсе Ловейтт внимательно слушал, как командир 42–й эскадрильи подполковник авиации Рой Фэвилл доводит информацию до экипажей.
— Никто не видел «Лютцов» последние 12 часов, — говорил Фэвилл. — Однако его предыдущие курс и скорость не оставляют почти никаких сомнений, что он направляется в фиорды севернее Ставангера. Если он туда прорвется, то будет передвигаться только по ночам и в плохую погоду. В конце концов он обязательно прорвется в Атлантику. Вы представляете, что он там может натворить. Главнокомандующий лично звонил мне. МЫ ОБЯЗАНЫ ПЕРЕХВАТИТЬ ЭТОТ КОРАБЛЬ. Это означает, что мы должны нанести удар, прежде чем он доберется до Ставангера. Другими словами, мы должны сделать это сегодня ночью.
Когда «Лютцов» был замечен в последний раз, он имел скорость 22 узла. На этом основании мы определили его теперешнюю позицию. Его сопровождают 5 эсминцев. Один идет впереди, очевидно, проводя траление. 4 эсминца окружают линкор квадратом, по 2 с каждого борта.
Мы вылетаем в точку в 10 милях юго—восточнее Листера. Если мы не получим донесения о визуальном контакте, то вблизи берега полетим на северо—запад вдоль фарватера, ведущего в Ставангер. 22–я эскадрилья будет выполнять поиск южнее Ставангера, таким образом мы вместе захватим очень большой район.
