– Дрегнат? – Келтэн почесал в затылке. – «Неведающий страха» или что-то в этом роде. Ламоркские матери частенькопроделывают такое со своими детьми. – Он осушил кубок и перевернул над нимбутыль. В кубок упали несколько сиротливых капель. – Долго мы еще будембеседовать? – осведомился он. – Если ты собираешься проболтать остатокночи, я принесу еще вина. Но если честно, Спархок, куда охотнее я вернулся бы всвою славную теплую постельку.
– К своей славной теплой служанке? – прибавилХалэд.
– Она соскучится. – Келтэн пожал плечами. Лицо егопосерьезнело. – Если ламорки снова толкуют о Дрегнате, значит, им сталотесновато в Ламорканде. Дрегнат хотел править миром, и всякий раз, когдаламорки поминают его имя, это явный признак того, что они поглядывают заграницу в поисках свободного местечка.
Спархок отодвинул блюдо.
– Сейчас уже ночь, поздновато тревожиться об этом.Возвращайся в постель, Келтэн. Ты тоже, Халэд. Продолжим разговор утром. –Он поднялся. – Я должен нанести своей жене визит вежливости.
– И это все? – спросил Келтэн. – Визитвежливости?
– Вежливость, Келтэн, бывает разная.
Коридоры дворца были тускло освещены редкими свечами.Спархок бесшумно миновал тронный зал и подошел к королевским покоям. Какобычно, Миртаи дремала в кресле у двери. Спархок остановился, разглядываятамульскую великаншу. Когда она спала, лицо ее становилось таким красивым, чтодух захватывало. Кожа ее золотилась в свете свечи, длинные ресницы касалисьщек. Меч лежал у нее на коленях, и рука Миртаи легонько сжимала рукоять.
– Даже и не пытайся подкрасться ко мне, Спархок, –проговорила она, не открывая глаз.
– Откуда ты знаешь, что это я?
– Я почуяла твой запах. Вы, эленийцы, совсем забыли,что у вас есть нос.
– Да как же ты могла меня учуять? Я только вымылся.
– Да, я заметила и это. Тебе бы следовало подождать,пока вода хоть немного нагреется.
– Знаешь, Миртаи, иногда ты меня просто поражаешь.
– Тебя легко поразить, Спархок. – Она открылаглаза. – Где ты пропадал? Элана едва с ума не сошла.
– Как она?
– Примерно как всегда. Ты когда-нибудь добьешься того,чтобы она хоть чуточку повзрослела? Мне надоело принадлежать ребенку.
С точки зрения Миртаи, она была рабыней, собственностьюкоролевы Эланы. Это ни в коей мере не мешало ей железной рукой правитькоролевским семейством Элении, бесстрастно решая, что для них хорошо, а чтонет. Она резко отмела все попытки Эланы освободить ее, утверждая, что онапринадлежит к тамульским атанам и что ее раса по своему темпераменту неприспособлена быть свободной. Спархок был с ней от души согласен, уверенный,что если Миртаи отпустить на волю ее инстинктов, она скоро обезлюдитпару-тройку больших городов.
Она выпрямилась, поднявшись на ноги с исключительнойграцией. Миртаи была на добрых четыре дюйма выше Спархока, и он в который разнепривычно почувствовал себя коротышкой, глядя на нее снизу вверх.
– Что тебя так задержало? – осведомилась она.
– Мне пришлось отправиться в Ламорканд.
– Это была твоя идея или чья-то еще?
– Меня послал Долмант.
– Постарайся, чтобы Элана уяснила это с самого начала.Если она решит, что ты задержался по собственной воле, вы еще месяц будетессориться, а семейные свары действуют мне на нервы. – Миртаи вынула ключот королевских покоев и прямо, жестко глянула на Спархока. – Будь с нейочень внимателен, Спархок. Она по тебе скучала, и теперь ей нужны весьмаосязаемые доказательства твоих нежных чувств. И не забудь запереть на засовдверь спальни. Твоя дочь еще чересчур молода, чтобы просвещать ее в некоторыхвещах. – С этими словами Миртаи отперла дверь.
– Миртаи, неужели обязательно запирать нас на всю ночь?
– Разумеется. Я не смогу заснуть, если буду знать, чтокто-то из вас бродит по дворцу без присмотра. Спархок вздохнул.
– Ах да, кстати, – небрежно добавил он, –Кринг тоже был в Чиреллосе. Полагаю, через несколько дней он появится здесь,чтобы снова сделать тебе предложение.
– Давно пора, – усмехнулась она. – Прошло тримесяца, и я уже начала думать, что он меня больше не любит.
– Ты когда-нибудь примешь его предложение?
– Посмотрим. Ступай, Спархок, разбуди свою жену. Явыпущу вас утром. – Миртаи легонько подтолкнула его в покои и заперла заним дверь.
Дочь Спархока, принцесса Даная, свернулась калачиком вкресле у камина. Данае сравнялось шесть, у нее были черные волосы,молочно-белая кожа, большие темные глаза и розовые, лукаво изогнутые губы. Онабыла настоящей маленькой дамой с серьезными и очень взрослыми манерами, и темне менее ее постоянным спутником был потрепанный набивной медвежонок по кличкеРолло. Принцесса Даная унаследовала Ролло от матери. И, как обычно, маленькиеножки принцессы Данаи были в зеленых пятнах травяного сока.
– Ты припозднился, Спархок, – строго заметила она,обращаясь к отцу.
– Даная, – сказал он, – ты же знаешь, что недолжна называть меня так. Если твоя мама услышит это, она начнет задаватьвопросы.
– Она спит, – пожала плечами Даная.
– Ты в этом уверена?
Малышка одарила его страдальческим взглядом.
– Ну конечно же, уверена. Я не собираюсь допускатьникаких промахов. Ты же знаешь, я и прежде много раз это проделывала. Где тыбыл?
– Мне пришлось отправиться в Ламорканд.
– А тебе не пришло в голову известить об этом маму? Впоследнее время она стала совершенно невыносимой.
– Знаю. Мне об этом сообщили уже все, кому не лень. Яне думал, что задержусь так надолго. Хорошо, что ты не спишь. Может быть, тысумеешь мне помочь.
– Я подумаю над этим, если ты будешь со мнойполасковее.
– Перестань. Что ты знаешь о Дрегнате?
– Он был варваром, но поскольку он был и эленийцем, этовполне естественно.
– Ты склонна к предрассудкам.
– Никто не совершенен. Откуда вдруг такой интерес кдревней истории?
– По Ламорканду ходят дикие россказни, что якобыДрегнат вернулся. Ламорки все, как один, точат свои мечи с возвышеннымвыражением лица. Что все это может означать?
