Оказывается, его Инночка приглядела что-то в ювелирном магазине, а он долго не давал «добро» на покупку. Ждал подходящего случая. Когда шеф сказал, что в сейфе для Инны лежат десять тысяч долларов, Зое стало понятно, почему он не сразу дал это самое «добро».
Неслабый подарочек, — в который раз позавидовала она его жене.
Ей, Зое, таких подарков никто никогда не дарил. Она быстро оценила в уме мелочевку, которую получала от своих мужчин. Калькуляция была удручающей — браслет из какого-то поделочного камня максимум за двадцать долларов, который подарил на Новый год Лапа, и флакончик французского парфюма от предыдущего любовника… Все остальное вообще в счет не идет.
Господи! Почему ей так не везет! Ну что особенного в жене шефа? Внешне совсем не лучше, а мозги явно набекрень. Иначе не вела бы себя как жирная гусыня. Где-то подцепила своего богатенького Залесского и думает теперь, что может на всех смотреть сверху вниз.
Дура! — решила Зоя.
Шеф продолжал стоять у сейфа, о чем-то размышляя, и не торопился захлопнуть дверцу. Повертев в руках барсетку, достал из нее двести долларов и положил в сейф, прямо на толстый конверт с деньгами.
— Купите, Зоя, нарядный букет цветов — как приложение к конверту, — мягко сказал он, и Зое показалось, что он покраснел.
Бог мой! Да он влюблен в свою жирную гусыню как пацан, — поразилась она.
— Словом, сделайте все красиво! Я полностью полагаюсь на ваш вкус, — торопливо закончил Залесский.
Зоя согласно кивала головой, улыбалась, заверяла, просила не беспокоиться и одновременно прикидывала, когда он обнаружит пропажу денег, и будет ли она единственной, на кого упадет его подозрение. То, что она «красиво» возьмет эти деньги себе, она поняла сразу.
Шеф еще раз показал, как открывать и закрывать сейф, дал кое-какие поручения, уже по работе, и отбыл — опаздывал на самолет.
Допуск к личному сейфу шефа — даже если по возвращении из командировки он первым делом поменяет код — большая честь. Узнай об этом «золотые дамы» — так в шутку, по аналогии с названием фирмы, обращался к женщинам Залесский на корпоративных вечеринках, — скукожились бы от злости. Но сейчас ей было не до сытого самолюбия. Она вышла из кабинета Залесского, притворила дверь и снова села за свой стол.
Соображай, Зоя Васильевна, соображай! — ласково понукала она себя. Представь, как будут развиваться события в понедельник…
В Москву Залесский еще не вернется, но поздравить свою женушку по телефону-то он должен? Должен. Приехать к ней попросил утром. Но утро — понятие растяжимое. Предположим, он рассчитывает, что до двенадцати я при наличии машины управлюсь и с покупкой цветов, и с доставкой всего этого добра ей домой. Значит, в двенадцать уже можно будет звонить жене, чтобы спросить, как ей понравился его подарок. Предположим, звонит, спрашивает. А она — какой, дескать, подарок… Туда-сюда, в час, ну в половине первого нужно звонить на работу с известием о смерти Зои Щербаковой. Раньше не надо. Глупо получится — умер человек, а семья с самого утра беспокоится, как бы ему прогул не засчитали!
Когда Залесский узнает о том, что она погибла, он точно не даст команду обращаться в милицию. Оставит свое разбирательство до возвращения в Москву… А здесь такая картина — Зоя умерла, денег в сейфе нет, но сказать наверняка, что взяла их именно Щербакова, нельзя. В конце концов, никто не знает, в какой день они исчезли. С пятницы до понедельника два полных дня и, между прочим, три ночи. У охранников, которые пасут здание круглосуточно, уйма времени, чтобы проникнуть в кабинет Залесского и открыть сейф. Тем более ключ от входной двери на этаж, который занимает «Золотое сечение», хранится в дежурке на первом этаже.
Зоя даже потерла руки — настолько ясно представила растерянность Залесского. Но чтобы запутать его окончательно, нужна какая-нибудь деталь, которая увеличила бы круг подозреваемых в краже. Но это чуть позже, а сейчас — деньги!
Она решительно вошла в кабинет шефа и направилась к сейфу. Протянула было руку к кодовому замку, но вдруг отдернула — не стоит лезть туда без перчаток. Если шеф все же вызовет милицию, Зоиных лап там быть не должно.
Вернувшись в свой секретарский предбанничек, она достала из стенного шкафа верхнюю одежду и натянула на себя все, а главное — перчатки. Даже если бы кто-то заглянул к ней, совсем не удивился бы ее виду — рабочий день, можно сказать, закончился.
Взять деньги оказалось минутным делом. В ее сумочке лежали американские доллары в количестве десяти тысяч двухсот. Десять тысяч в конверте и двести долларов отдельно двумя сотенными бумажками.
У Зои немного подрагивали руки. Когда вынимала деньги из сейфа, испытала весьма острые ощущения. Даже лучше, чем секс.
Как же эти деньги кстати! Жирный гусь, ее шеф, с жирной щедростью к своей тощей, но все равно жирной гусыне — это подарок судьбы. В приступе ликования Зоя смачно поцеловала сумочку, в которой лежало разрешение ее ближайших проблем, и ослабила удавку шарфа, который обмотала вокруг шеи. Жарко. Вспотела даже. А ей надо еще сделать кое-что перед уходом.
Зоя оглядела свой стол в поисках нужной вещицы, но взгляд не зацепил ничего подходящего. Она стала открывать все ящики подряд, пока не увидела длинную стальную ложечку для коктейля, неизвестно откуда взявшуюся и уж совсем непонятно, зачем хранившуюся среди разнообразных канцелярских штучек. Повертев ее пропеллером между средним и указательным пальцами, Зоя подошла к двери в кабинет Залесского и несколько раз повернула влево-вправо торчащий из замочной скважины ключ. Он поворачивался легко и мягко, то выдвигая вперед трудолюбивый металлический язычок, то снова пряча его в дубовом чреве двери. Зоя усмехнулась. Манипуляции с ключом показались вдруг жутко эротичными и навевали совсем неподходящие ситуации мысли. Удивительно, что лезет в голову! Вместо того чтобы нервничать и кусать от страха губы, она ведет себя так, словно обчищать сейфы толстосумов — самое привычное дело.
Вставив стержень ложки в отверстие на шляпке ключа, она повернула рычаг вправо до отказа и услышала негромкий хрусткий звук. Ключ сломался. Одна его часть осталась в замочной скважине, другая повисла на ложке. Зоя быстро спрятала ее вместе с обломком ключа в карман своей «шиншиллы» и плотно прикрыла дверь…
Теперь Залесский наверняка запутается, когда начнет реконструировать обстоятельства кражи, а там, глядишь, и все его расследование сойдет на нет.
Огромное здание выжимало разгоряченную толпу из своих бетонных стен, и массовый исход людей в конце рабочего дня напоминал сход лавины. Четыре вместительных лифта безостановочно шныряли вверх и вниз, и тем не менее в холле каждого этажа томился стремящийся к выходу народ. «Золотое сечение» занимало второй этаж, и сотрудники фирмы никогда лифтом не пользовались, совершая как восхождение, так и спуск на своих двоих. Зоя терпеть не могла толпу и с ужасом наблюдала за людьми, которые, как шпроты из банки, вываливались из переполненных кабин. Но сегодня особый случай. С крадеными деньгами в сумке ей хотелось как можно скорее смешаться с толпой, затереться-раствориться и стать совсем незаметной. Страх, что кто-то пустится за ней в погоню, сменил холодную уверенность в своей безнаказанности.
