ГЛАВА ПЕРВАЯ
Горестно всхлипывая, Джерри выбежала из танцевального зала казино на темную улицу. Она бежала, как будто спасая свою жизнь, не замечая, что сухой вечерний ветер, играя с подолом ее платья, то и дело нескромно обнажал ей колени. На последней ступеньке каменной лестницы ее каблучок зацепился за край юбки, и она споткнулась.
Шепотом проклиная себя за вечную неуклюжесть, со слезами на глазах, Джерри высвободила каблук, однако устоять не смогла и приземлилась на тротуар. Она опять подвернула ту же ногу! Ее потянутая лодыжка еще сильней дала о себе знать, но, поморщившись от боли, Джерри вновь побежала. Завернув за угол здания, она неожиданно врезалась в высокого крепкого мужчину.
— Уф, — выдохнула девушка.
— Джерри? — удивился мужчина, придерживая ее за плечи, чтобы не дать ей упасть.
— Дез?
Невероятно. Из всех людей она врезалась именно в Деза, своего хорошего друга. В неправдоподобно сильного Деза, как раз тогда, когда ей больше всего нужно было опереться на дружеское мужское плечо. Она налетела на него на полной скорости, но он даже не покачнулся, так что хотя бы одной неприятности за этот на редкость несчастливый вечер удалось избежать.
Дез приобнял ее за плечи:
— Эй, Джерри, что случилось?
Джерри посмотрела на него, потом быстро отвела глаза, не в силах выдержать его испытующий взгляд.
— Ничего. — Она освободилась от его объятий и потупилась. — Спасибо, что поймал меня. Пожалуй, мне лучше пойти домой.
Джерри не успела сделать и двух шагов, как Дез поймал ее за руку и развернул к себе. И опять она попыталась избежать его внимательного взгляда. Не хотелось, чтобы Дез видел ее заплаканное лицо. Неумело нанесенная тушь размазалась и перепачкала даже щеки, глаза покраснели и припухли — нет, она определенно не из тех женщин, которых слезы красят. На растрескавшихся губах не осталось и следа губной помады, и даже пудра не могла скрыть синяк недельной давности, придававший ей вид жертвы ревнивого мужа. Непослушные волосы, уложить которые стоило большого труда, неопрятными прядями обрамляли лицо. Платье ей совсем не шло, а туфли с высокими каблуками натерли ноги, и теперь она заметно прихрамывала… Короче, хотя Дез вряд ли когда-либо считал ее шикарной женщиной, унизительно было думать, что он увидел ее в самый неподходящий момент.
— Джерри… — Он легонько сжал ее локоть. — Посмотри на меня.
Пальцем приподняв ее подбородок, он заставил ее заглянуть ему в глаза. При свете уличных фонарей его лицо казалось менее неприступным, чем обычно, а чудесные голубые глаза таинственно мерцали. Он нахмурил брови, но не рассерженно, а с сочувствием. В его взгляде не было осуждения.
Неожиданно она почувствовала комок в горле, и ей захотелось разрыдаться. Милый Дез, ее единственный друг!
— Что ты здесь делаешь?
Подавив желание расплакаться, она изобразила подобие улыбки. Такой ответ его явно не удовлетворил.
— Расскажи мне, что случилось.
— Все в порядке, — сказала она, но потом не выдержала: — Все просто ужасно!..
Предательские слезы снова побежали по ее щекам.
Дез обнял ее, прижимая ее голову к своей груди. Наверняка он почувствовал, как она напряжена. Еще бы ей не быть напряженной! В первый раз он прикасался к ней, впервые она ощутила истинную силу его мускулистых рук, мозолистых от многолетней работы на ранчо.
Расслабившись, Джерри уткнулась лицом в его воротник. Сначала она боялась, что ее потекшая тушь безнадежно испортит его рубашку, и чуть было не предложила постирать ее, но прикусила язык и позволила себе просто прильнуть к его груди и впервые за много лет насладиться близостью мужского тела.
Но Джерри никогда не умела полностью отдаться эмоциям — в этом была ее сила и слабость одновременно, так что она высвободилась и сказала:
— Пожалуйста, Дез, не надо. — Молодая женщина сделала шаг назад и, пальцами стирая остатки туши, попыталась привести себя в порядок. — Я не заслуживаю утешения. Я сама во всем виновата.
— В чем ты виновата? Тебя кто-нибудь обидел?
Обидел ли ее кто-нибудь? Легче было сказать, кто ее не обидел. Сегодня ей казалось, что вся ее жизнь была сплошной чередой неудач.
— Это неважно, — отмахнулась Джерри.
И снова она попыталась уйти. Но Дез не собирался ее отпускать. Он последовал за ней.
— Ты же собиралась пойти на этот благотворительный вечер с Рэнсом. Почему он тебя не провожает?
— Потому что… — начала Джерри, но не закончила. Это слишком сложно объяснить.
В конце концов, как она могла объяснить своему другу, что приняла совершенно неожиданное приглашение Рэнса пойти с ним на благотворительный вечер в последнюю минуту, потому что увидела в этом знак судьбы? Как могла объяснить, что приняла это приглашение несмотря на синяк под глазом, несмотря на то, что потянула лодыжку, падая с лестницы, несмотря на то, что внутренний голос предостерегал ее от опрометчивого шага?
И как она могла сказать своему другу Дезу, что любая женщина, даже с огромным синяком, даже хромая, сумела бы преодолеть себя и показаться элегантной и остроумной, подшучивая над своей внешностью, любая, но только не Джерри?
Джерри никогда не была способна на это. Она всегда все делала неправильно. И в этот раз благополучно все испортила. Тот час, который она провела на вечере, был кошмаром с самого начала.
В тот несчастливый миг, когда Джерри, прихрамывая, вошла в зал, выглядя, как она это себе представляла, словно бродяжка из трущоб, ее обычные жизнерадостность, дружелюбие и чувство юмора исчезли. Даже держа под руку Терранса Уолласа Третьего, больше известного как Рэнс, она почувствовала, что уровень ее самооценки на нуле или даже ниже.
Джерри сникла, не в силах вынести испытующие взгляды великосветских особ. Она слишком громко и невпопад смеялась, извинялась за свое поведение, запиналась на каждом слове и даже наступила Рэнсу на ногу в тот единственный раз, когда он пригласил ее на танец.
Завершающий удар был нанесен в дамской комнате, куда она ускользнула в надежде привести в порядок свои растрепавшиеся волосы. Прихорашиваясь перед зеркалом, она случайно услышала, как ее обсуждали две дамы.
Суть их язвительных замечаний сводилась к тому, что женщина, обладающая такими волосами, лицом, платьем и фигурой, может похвастаться только своим умом (а для женщины, согласитесь, это не главное) и собственным книжным магазином (тоже не такое уж богатство). Было бы лучше, сказали они, если бы она перестала изображать из себя невесть что. Такие люди должны знать свое место. Подумать только, эта выскочка вообразила, что может составить достойную партию Рэнсу, самому завидному жениху в городе. Возмутительно!
