— Храбрый котеночек, отдаю тебе должное. Ну, ладно.Предположим, я поверю, что ты отпрыск человека и вампира. О таком едва ли ктослышал, но мы к этому еще вернемся. Также предположим, я поверю, что тыустроила в клубах охоту на нас, бедных вампиров, чтобы отомстить за своюмамочку. Остается вопрос, кто научил тебя нас убивать. Далеко не всем известно,как это делается. Люди, как правило, считают, что вполне годится старый добрыйдеревянный кол. Но ты запаслась другим оружием. И говоришь, что никогда неимела дела с вампирами, кроме тех, кого убивала?
И вот тут, когда жизнь моя кончилась и ужасная смерть ужесклонялась надо мной, у меня выскочили слова:
— Здесь не найдется чего-нибудь попить? Только,пожалуйста, чтобы не было сгустков. И без надписей «нулевая, резусположительный» или «вторая, резус отрицательный». А?
Он весело фыркнул:
— Захотелось выпить, милая? Какое совпадение! И мнетоже.
Проговорив эти страшные слова, он вытащил из кармана фляжкуи, запрокидывая, сунул горлышко мне в рот. Руками я двигать не могла, так чтопросто сжала горлышко зубами и придерживала, чтобы удобнее было глотать. Этооказалось виски. Оно немножко обжигало горло, но я выпила все до последнейкапли. Со вздохом разжала зубы, и фляжка упала ему в ладонь.
Он перевернул ее, как видно не поверив, что посудина пуста.
— Знал бы, что ты хлещешь виски, как воду, нашел бы длятебя сорт подешевле. А ты теперь не вырубишься на месте?
Я пожала плечами, насколько это возможно, когда руки скованынад головой.
— Тебе-то что? Или я испортила тебе вкус обеда? Видно,судьба мне ворочаться в могиле, переживая, что пришлась тебе не по вкусу!Надеюсь, ты подавишься моей кровью, пьянчуга!
Он рассмеялся:
— Хорошо держишься, Котенок. Но хватит тянуть время.Как ты узнала, чем пользоваться, если не от вампира?
Я опять умудрилась пожать плечами.
— Я и не знала. Нет, я прочитала не меньше сотни книгпро ваш… род — когда узнала, кто мой отец. Но во всех пишут разное. Ктосоветует крест, кто солнечный свет, осиновый кол или серебро. Мне попроступовезло. Однажды ко мне в клубе подсел вампир. Потом он повез меня покататься.Само собой, он был чертовски мил, пока не попытался сожрать меня живьем. Японяла, что если не убью его, так умру сама, а единственное оружие, которое уменя было, — это большой крест с острым кинжальным нижним концом. И у меняполучилось, хотя работенка была та еще. Так с первого раза я узнала просеребро. Потом я убедилась, что дерево не работает. В доказательство обзавеласьотличным шрамом на бедре. Тот вампир, увидев мой кол, расхохотался. Ясно было,что дерево его не пугает. Потом, когда я готовила яблоки в карамели, мне пришлов голову скрыть серебро в чем-то, что вампиры сочтут безобидным. Это оказалосьне так уж трудно. Чаще всего ваш брат так жадно глазеет на мое горло, чтопросто не замечает моего острого дружка. Вот и все.
Он медленно покачал головой, словно не мог понять. Потомуставился на меня пронизывающим взглядом и проговорил:
— Ты хочешь сказать, что какие-то яблоки в карамели икниги научили тебя убивать вампиров? Ты это хочешь сказать?
Он быстро зашагал взад-вперед, резко поворачиваясь на ходу.
— Наше счастье, что нынешнее поколение едва умеетчитать. Надо же! — Он весело, свободно расхохотался, откинувголову. — Я полсотни лет не слыхивал ничего забавней!
Все еще посмеиваясь, он обернулся и снова встал передо мной.
— А откуда ты узнала, что он вампир, когда его увидела?Или не знала, пока он не вздумал закусить из артерии?
Закусить из артерии? Ну, выражение не хуже других…
— Честно говоря, не знаю, как я узнала. Просто знала. Преждевсего, ваш род отличается на вид. Вы все иначе выглядите. Кожа у вас… можносказать, эфирная. И движетесь вы по-другому, более целеустремленно. Аоказавшись рядом с вами, я чувствую в воздухе как будто электрический заряд. Нувот, доволен? Услышал все, что хотел?
Я отчаянно цеплялась за остатки храбрости, но эта болтовняменя подкосила. Мне только и оставалось, что дерзить.
— Почти все. Сколько вампиров ты убила? Только не ври,все равно замечу.
Я прикусила губу. Очень хотелось соврать вопреки егопредупреждению.
Может, лучше пусть он думает, что я прикончила всегоодного-двух? А может, это ничего не изменит. А если, поймав меня на лжи, он незахочет просто меня убить? Есть много вещей хуже смерти…
— Шестнадцать, считая твоего вчерашнего приятеля!
Честность победила.
— Шестнадцать? — Он как будто не поверил своимушам и снова испытующе уставился на меня. — Шестнадцать вампиров, водиночку, вооруженная только колом и женской хитростью. Честное слово, мнестыдно за свой род!
— Я бы и больше убила, да была слишком молода, и меняне пускали в бары, где околачиваются вампиры, и еще я не охотилась, когдадедушка болел.
Он исчез в мгновение ока, оставив меня пялиться туда, гдетолько что стоял. Двигался он быстро, ничего не скажешь. Быстрее всех вампиров,каких я видела прежде. Я прокляла себя за жадность. Могла бы отложить охоту доследующих выходных! Если бы…
Оставшись одна, я вытянула шею, чтобы осмотреться. Ипоразилась, поняв, что оказалась в пещере. Где-то вдалеке капала вода, и темноздесь было даже для моих глаз. Единственная голая лампочка освещала толькоузкий круг. Вокруг был мрак, черный, как мои кошмары. Откуда-то доносилось эхоего шагов, но расстояния я определить не могла, как ни старалась. Воспользовавшисьшансом, я обхватила пальцами державшие меня наручники и потянула что было силы.У меня пот выступил на лбу, ноги свело от напряжения, я направила, усилиякаждой мышцы к одной цели…
Металл заскрежетал по камню, звякнули друг о друга цепочки,и тут вдруг погасла единственная лампочка. В темноте раздался смех, и яобмякла, признав свое поражение.
— О, извини, они не снимаются. Никуда не денутся, и тытоже. Хотя ты молодец, что попыталась. Не хотелось бы думать, что ты так скоропала духом. Это было бы скучно.
— Я тебя ненавижу. — Чтобы не всхлипнуть, яотвернулась от него и закрыла глаза.
Отец наш Небесный, да святится имя Твое…
— Время вышло, милая.
…Да придет царствие Твое, да будет воля Твоя…
Я и с закрытыми глазами чувствовала его приближение. Вот онуже вплотную ко мне. Я ничего не могла сделать, дыхание вырывалось короткимихриплыми толчками. Его рука захватила мои волосы и отвела их от шеи.
…на земле и на небесах…
Он приник губами к моему горлу, языком неспешно нащупалбьющуюся жилу. Я вжалась спиной в стену, пытаясь раствориться в камне, нохолодный жесткий известняк не желал принимать меня. Я чувствовала, как острыйзуб прижимается к моей беззащитной артерии. Он ласкал мое горло с той женежностью, с какой голодный лев ласкает шею газели.
