Я же считаю, что скупка земельных участков правительством чревата избытком рабочих рук. Тем более если «Чэмпион» согласится продать свою землю под парк.
– А что думает Уилки?
– Уилки со мной согласен, – заверил ее Пембертон. – По его словам, единственная польза от биржевого краха – в дешевой рабочей силе.
– Тогда я согласна с вами обоими, – сказала Серена.
Юноша по имени Джоэл Вон дожидался их прибытия, сидя на крыльце дома; рядом с ним в картонной коробке ждали мясо, хлеб и сыр, а также бутыль красного вина. Когда Пембертон и Серена вышли из «паккарда», Вон поднялся и стащил с головы кепку, обнажив копну морковного цвета волос. Кэмпбелл быстро понял, что под этими яркими вихрами скрывается острый ум, и доверил Вону обязанности, поручаемые, как правило, куда более опытным работникам. Как могли засвидетельствовать ссадины на руках и лиловый синяк на веснушчатой левой скуле, это подразумевало и попытки совладать с новой лошадью, столь же активной, сколь и ценной. Вон достал из машины саквояж и вслед за Пембертоном и его супругой поднялся на крыльцо. Пембертон открыл дверь и кивнул юноше, чтобы тот прошел вперед.
– Если бы не рука, – сокрушенно вздохнул Пембертон, – я перенес бы тебя через порог.
Серена улыбнулась:
– Не переживай, милый. Справлюсь сама.
Она шагнула внутрь, и Пембертон двинулся следом. Оказавшись в доме, его жена внимательно изучила выключатель, будто сомневаясь, что тот сработает, и лишь затем щелкнула им, включая свет.
В просторной передней комнате перед камином стояли два легких кресла; слева была устроена небольшая кухня с дровяной плитой «Хомстед» и ледником. У единственного окна расположились стол из тополя и четыре стула с плетеными тростниковыми сиденьями. Удовлетворенно кивнув, Серена прошла по коридору и заглянула в ванную, прежде чем войти в спальню. Там она включила прикроватную лампу и присела на кованую кровать, проверила упругость матраса и осталась ею довольна. На пороге возник Вон с чемоданом, принадлежавшим еще отцу Пембертона.
– Поставь в шкаф в холле, – распорядился хозяин.
Исполнив поручение, Вон выбежал на крыльцо, чтобы появиться вновь со снедью и вином.
– Мистер Бьюкенен подумал, что вам не помешает перекусить.
– Разложи на столе, – велел Пембертон. – А после принеси из лазарета йод и бинты.
Юноша повернулся, не отрывая пристального взгляда от пропитанного кровью рукава хозяина.
– Хотите, я позову доктора Чейни?
– Нет, – отрезала Серена. – Простую повязку я и сама могу наложить.
Когда Вон ретировался, Серена подошла к окну спальни и заново осмотрела выставленные в ряд бараки.
– У рабочих тоже есть электричество?
– Только в столовой.
– Так даже лучше, – определила Серена, возвращаясь в центр комнаты. – Не только в смысле экономии денег, но и для производительности. Живя по-спартански, они станут работать усерднее.
Широким жестом Пембертон обвел окружающие их стены из грубо оструганной доски:
– Здесь обстановка тоже довольно спартанская.
– Деньги идут на покупку новых лесных участков, – напомнила ему Серена. – Пожелай мы тратить свои сбережения как-то иначе, остались бы в Бостоне.
– Что верно, то верно.
– Кто живет по соседству?
– Кэмпбелл. Один из ценнейших работников в лагере: может вести бухгалтерию, легко починит сломанный агрегат и управляется с цепью Гантера[3] не хуже опытного землемера.
– А в доме на отшибе?
– Доктор Чейни.
– Тот чудак из ущелья Уайлд-Хог?
– Единственный врач, кого удалось уговорить сюда приехать. Пришлось даже посулить ему отдельный дом и автомобиль.
Приоткрыв створку стоявшего в комнате шифоньера, Серена заглянула внутрь, а затем осмотрела и внутренность платяного шкафа.
– А где мой свадебный подарок, Пембертон?
– Стоит в конюшне.
– Ни разу не видела арабского скакуна белой масти.
– Впечатляющий конь, – заверил ее Пембертон.
– Завтра первым делом прокачусь на нем…
Когда Вон принес йод и бинты, Серена села на кровать и, расстегнув на муже рубашку, достала оружие у него из-за пояса. Вынула лезвие из ножен и, оглядев подсохшие следы крови, отложила на прикроватную тумбочку, после чего откупорила бутылочку с йодом.
– Каково это – выйти один на один? С ножами, я имею в виду. Похоже на фехтование или… нечто более личное?
Пембертон попытался найти подходящие слова, чтобы выразить свои ощущения, но не слишком преуспел.
– Точно сказать не могу, – наконец признался он, – но схватка показалась мне и предельно реальной, и совершенно нереальной. Сразу и то и другое.
Серена крепко сжала предплечье мужа, но голос ее сделался мягче.
– Будет жечь, – предупредила она и не спеша залила рану бурой жидкостью. – Скажи, что привело к той поножовщине в Бостоне, после которой о тебе поползли слухи? Причина была та же, что и сегодня?
– Вообще-то, в Бостоне орудием послужила пивная кружка, – поправил ее Пембертон. – Всего лишь несчастный случай во время рядовой потасовки в баре.
– В той версии, которую я слышала, речь шла о ноже, – пояснила Серена. – И трагический конец вовсе не выглядел случайностью. – Она замолчала, стирая излишки йода вокруг раны, а Пембертон попытался определить, действительно ли услышал в ее голосе легкое разочарование. – Едва ли то был несчастный случай, – подытожила Серена. – «Я меч беру открыто, хотя бы смерть сама в глаза глядела…»[4]
– Боюсь, не опознаю цитату, – усмехнулся Пембертон. – В учености я тебе проигрываю.
– Неважно. Подобные фразы лучше не заучивать из книг, а познавать на собственном опыте, как ты.
Пока Серена сматывала марлевый бинт с деревянной катушки, Пембертон улыбался.
– Как знать? – негромко протянул он. – В этом диком краю, подозреваю, умение обращаться с ножом равно приличествует и сильному, и слабому полу. Здесь ты запросто можешь сойтись в поединке с какой-нибудь жующей табак ведьмой и получить тот же опыт, что и я.
– Так и поступлю, – ровно произнесла Серена, – лишь бы разделить с тобою пережитое сегодня. Этого я и добиваюсь: хочу присвоить все твои чувства без остатка.
Пембертон наблюдал, как йод пропитывает нижние слои марли на его предплечье, чтобы затем исчезнуть под набирающей толщину повязкой. Ему вспомнился состоявшийся месяц тому назад званый обед в Бэк-Бэй, на котором к нему вдруг подошла хозяйка дома, миссис Лоуэлл. «Одна из присутствующих дам желает познакомиться с вами, мистер Пембертон, – сказала она. – Однако мне следует вас предостеречь: эта девушка уже успела распугать всех бостонских холостяков». В ответ Пембертон заверил хозяйку дома, что он не из пугливых, но предположил, что женщину, о которой идет речь, тоже стоит предостеречь насчет него. Миссис Лоуэлл признала справедливость замечания и улыбнулась ему, беря под руку. «В таком случае идемте, я представлю вас друг другу. Только помните: я вас предупредила. Впрочем, как и ее».
– Вот и все, – покончив с перевязкой, сказала Серена. – Дня за три должно зажить.
Подняв
