чем от яблок. – Затем выражение его лица слегка изменилось. – Могу я надеяться, что сегодня ты уже не вернешься?
Я скорчил лицо образованного адвоката.
– Хотя мне это и не нравится, сэр, но я вынужден занять позицию отрицания и возразить своему ученому коллеге, – сказал я. – И я хочу, чтобы суд принял во внимание, inicio[1]: пока ваш скромный подмастерье будет отсутствовать сегодня, он не будет находиться в отсутствии, ведь как мой ум может отсутствовать, если тело будет отсутствовать по судебному делу, videlicet[2], избавляя сэра Стенли Мэттингли от необходимости отсутствия в Ассизах, и что в отсутствие юридических улик я буду просить присяжных объявить доказательства совершения преступления отсутствующими, чтобы подвергнуться nolle prosequi[3] со стороны Короны.
Вот вам пример того, что мой отец называет «щеголять знаниями, точно хвастливый петух», хотя он забывает, что петухи не обладают знаниями, которыми могут щеголять ни хвастливо, ни как-то иначе. Однако я обнаружил, что должен постоянно напоминать людям о своих талантах, потому что они склонны забывать о моем образовании и остроте ума. Я полагаю, так получается из-за того, что у меня совсем не впечатляющая внешность. Да, я высок, и у меня широкие плечи и длинные темные волосы, которыми восхищаются благородные женщины, но я не так красив, как мой школьный приятель Теофраст Хастингс, не настолько богат, как герцог Раундсилвер, и не обладаю даже толикой славы императора Корнелия, которому предложили занять трон. Мой отец мясник, что позволяет некоторым людям относиться ко мне без малейшего уважения. Ко всему прочему я молод, а потому у меня нет власти, приходящей с возрастом, как у судьи Траверса.
Вот почему мне приходится постоянно и упорно демонстрировать свои таланты людям, чтобы убедить их, что я хоть что-то значу.
Мой наставник, Дакет, невозмутимо выслушал мою тираду.
– Заявление в суде будет рассмотрено более благосклонно, если, открывая рот, ты не будешь демонстрировать присяжным застрявшую между зубами яблочную кожуру, – заметил он. – И что ты имел в виду, когда упомянул сэра Стенли?
Офис Дакета занимался поисками сэра Стенли Мэттингли, чтобы вручить ему повестку о необходимости посетить осеннюю выездную сессию суда присяжных, которая должна была начаться через два дня. Но сэра Стенли не удалось отыскать ни в его городском особняке, ни в загородном доме, а, если повестка не будет вручена, адвокат Дакет не сможет предъявить ему иск от имени своего клиента, мистера Мортона Трю.
– И все же, – сказал я, – сэр Стенли не может находиться где-то далеко, ведь он является почетным председателем гильдии Винокуров, а потому должен участвовать в Осеннем фестивале, который начнется после выездной сессии.
– Тебе удалось отыскать его убежище? – осведомился Дакет.
– Я вспомнил, что сестра сэра Стенли замужем за Денисом Батло, и…
– Батло перебрался в столицу, и его дом здесь закрыт. Мы проверяли: сейчас там нет гостей.
Я поднял руку:
– Но, сэр, у Батло есть другой дом, на Бараньем острове.
И вновь выражение лица адвоката Дакета изменилось.
– В самом деле? – пробормотал он.
– Вам ведь известно, что сэр Стенли известен как прекрасный охотник и постоянно топчет поля собственных арендаторов, преследуя ланей. А также что Бараний остров соединяется с материком во время отлива и находится сразу напротив леса Эйли, в котором сэр Стенли может досыта удовлетворять свою жажду охоты.
В глазах Дакета появился едва заметный блеск.
– У тебя есть доказательства того, что сэр Стенли находится на Бараньем острове?
– Нет, сэр. Но, как мне кажется, стоит его проверить, если вы предоставите мне судебную повестку и освободите на один день.
Все следы удовольствия исчезли с лица Дакета.
– То есть дам тебе возможность целый день провести в лодке? – проворчал он.
– В лодке Кевина Спеллмана. И я возьму с собой Кевина в качестве свидетеля – на случай, если все же найду сэра Стенли.
Дакет мрачно усмехнулся:
– Пожалуй, я бы и сам мог провести день на море. Быть может, мне следует отправиться на остров и воспользоваться лодкой Кевина.
Я признал такую возможность церемонным поклоном.
– Морской воздух оказывает благоприятное влияние на организм, – заявил я, – к тому же придает привлекательный розовый оттенок вашим ушам. Но я прошу вашу милость иметь в виду, что сэр Стенли известен склонностью к насилию и становится опасным с похмелья, а если вы найдете его, когда он будет вместе со своими собаками, он может натравить их на вас, не говоря уже о вреде, который способен причинить хлыстом или ружьем.
– Да, – сказал Дакет. – Я аплодирую твоей приверженности правосудию: ты даже готов пасть жертвой клыков стаи голодных охотничьих псов. И все же, – он показал мне руки с бумагами, – у меня имеется для тебя множество документов, которые я хотел поручить тебе скопировать перед осенней судебной сессией.
– У вас есть клерк, – напомнил ему я.
Упомянутый клерк, который сидел, склонившись над письменным столом, поднял голову и одарил меня взглядом василиска из-под маленькой шапочки.
– Додсон очень занят, – сказал Дакет. – Как и я. – Он фыркнул, посмотрел на бумаги, а потом помахал ими в моем направлении. – Ты можешь начать с написания черновика прошения о помиловании от имени Алека Ройса, который срубил древовидный папоротник в Королевском лесу. Рубка деревьев там наказывается смертной казнью, но судья милосерден, мы можем рассчитывать на тюремное заключение или штраф.
Я немного подумал:
– Вы сказали, что речь идет о древовидном папоротнике?
– Верно. – Внимание Дакета уже переключилось на что-то другое, и он принялся просматривать бумаги.
– В таком случае нет нужды писать прошение о помиловании, – сказал я. – Обвинение является необоснованным.
– Необоснованным? – Дакет произнес это слово, словно ему в рот попало нечто отвратительное.
– Новое слово. Я его изобрел. – Кстати, для протокола, так и было.
– Есть превосходная фраза: «Без основания», которая вполне подойдет, а если нет, «безосновательным», «недоказанным», «бездоказательным». Так что в необоснованном нет никакой нужды. – Дакет бросил на меня строгий взгляд. – Я не советую тебе использовать новые слова при судье.
– Сэр, забудем неологизмы. – Дакет бросил на меня подозрительный взгляд, и я заговорил быстрее: – Сэр, наш клиент невиновен.
Взгляд Дакета стал жестким.
– Ройс признал обвинение, – сказал он. – Он находился в тюремной камере Нового Замка в течение двух месяцев. У нас нет фактов, которые мы могли бы отрицать.
– Если не считать вопроса, рубил ли он вообще древесину короля, – заявил я. – В соответствии с законом древесина – это «твердое вещество растительного происхождения, которое может быть использовано в строительстве моста, лодки или корабля, оконного переплета, ограды и так далее». Древовидный папоротник слишком маленькое и слабое
