Блик от чего-то внутри помещения на секунду вспыхивает в голубых, цвета вековых ледников, глазах.
Семенов видит, какое усилие требуется Сильвергейму, чтобы отвести взгляд и не замедлить движение. Вернувшаяся же с дежурства возле Ковчега Дебора Совинсон, казалось бы, не замечает внимания лидера спасателей, направляясь напрямую к своему непосредственному начальнику. Ямакава едва заметно салютует ей кружкой.
В этот момент Семенова наконец захлестнула царящая вокруг суета.
* * *
Наземная база, 2550-07-05 07:45
Ростислав Шмидт тихонько насвистывал веселый мотивчик, делая пометки в своем планшете. В отличие от остальных спасателей ему предстояла задача гораздо менее захватывающая, чем даже грузовые перевозки с орбиты: с момента первого спуска на Вудвейл, еще до деактивации Ковчега, Расти вместе с замом главного архитектора Седзимой отвечал за инструктаж по безопасности. Скучная и в меру бессмысленная обязанность, к которой парень, тем не менее, относился со всей серьезностью. Увидел своих товарищей, выходивших из жилого корпуса, приветственно махнул рукой. Затем секунду подумал и нагнал идущего последним Сильвергейма.
― Арч, что за фигня?
― Где? ― Тот даже не обернулся к другу.
Шмидт забежал чуть вперед, пытаясь заглянуть ему в глаза. Это было не сложно, даже когда лидер спасателей смотрел себе под ноги: обладатель генетического комплекса Bear, он был как минимум на полголовы выше любого из своей команды. Яркий голубоглазый блондин, солнца Вудвейла успели просыпать на широкое открытое лицо горсть веснушек. Расти все ждал, когда на это лицо и в эти глаза вернется ставшая такой привычной за восемь лет веселая улыбка, но Сильвергейм продолжал хмуриться.
― Что стряслось у тебя с Совинсон? ― Шмидт понял, что получить внятный ответ в этой ситуации можно только на прямой, пусть и неприятный, вопрос.
― Ничего. Она меня не любит, ― словно шелест сухих листьев.
― Да? ― Расти остановился в замешательстве, с подозрением глядя вслед скрывшейся в жилом корпусе Деборе. «Почему тогда мне кажется, что все в ней кричит об обратном?»
* * *
Наземная база, 2550-07-05 08:22
Распределение техники, приоритеты производства для принтеров, убедить Габу и еще троих инженеров отправиться обратно на орбиту для восстановления свернутой группировки спутников и еще миллион небольших, но требующих внимания вопросов. Вернуться к своей кружке с чаем Владимир смог только полчаса спустя, когда холл наконец опустел, а из угла выползли два привезенных с базового корабля робота-уборщика. Семенов отхлебнул уже остывший, но от того не менее прекрасный напиток. Зажмурил глаза, наслаждаясь терпким, холодящим вкусом мяты. Этот свежий и одновременно уютный аромат как нельзя лучше подходил к чувству радостного предвкушения, переполнявшего сейчас руководителя экспедиции. Еще немного, и он с головой окунется в построение новой модели колонии, в освоение Вудвейла. Их мира.
Но перед этим предстоял еще один разговор. Его участники, не сговариваясь, задержались в столовой после завтрака. Владимир встал и направился к одному из длинных столов, стоявших перпендикулярно окнам. За ним на шаткой пластиковой табуретке уже сидела Малиника Матвеевна Вязиницына, главный биолог экспедиции. Еще один человек, которым Семенов бесконечно восхищался. Темные, серо-синие глаза на загорелом лице. Шелушащийся нос. Когда-то русые волосы, брови и ресницы выцвели до золотисто-соломенного. Сегодня она казалась воплощением царящего за окном лета. «И подвиг твоей команды для колонии ничуть не менее важен, чем деактивация Ковчега». Владимир пододвинул сиденье, устраиваясь в торце стола одновременно с третьим участником импровизированного заседания, севшем напротив биолога. Он выглядел полной противоположностью Малиники: черные волосы лишь подчеркивают нездоровую бледность, губы плотно сжаты, брови едва заметно нахмурены.
Ямакава и Вязиницына переглянулись, вежливо-недоуменно, будто что-то произошло между ними и они оба не могут определиться, что именно. Владимир напрягся. Он знал обоих больше десяти лет, и одно обстоятельство сильно его беспокоило. Вернон был вейвером и, прекрасно понимая, что общество воспринимает подобных ему как нужных, но в целом неприятных и порой опасных сумасшедших, Ямакава скорее использовал это в своих целях, чем стремился опровергать. Малиника же всегда исходила из того, что по умолчанию любой человек заслуживает теплого и уважительного отношения. Семенов на секунду опустил глаза, борясь с неприятным смущением. В день прибытия в систему Вудвейл он случайно заметил, как Вернон смотрел на Малинику абсолютно влюбленными глазами. От этого воспоминания сидеть с ними обоими вот так, за одним столом, вдруг стало очень неловко. «Если Малиника заботится о ком-то, это не проявление особой симпатии». При подготовке экспедиции Вязиницына и Ямакава пересекались мало, и Семенов боялся, что непривычный к бережному участию со стороны не-вейверов, Вернон примет внимание Малиники за ответное чувство. «Ты или подпускаешь людей слишком близко, или держишь непробиваемую оборону. И твоя команда, твой ближний круг, твой улей ― они, похоже, отвечают на твое отношение симметрично. Но, Вер, что ты будешь делать, когда обнаружишь, что для той, кого ты так сильно любишь, ты ― всего лишь один в череде многих, кому она может помочь?»
Еще одну причину для беспокойства Ямакава держал в руках.
― Вер, это уже третья кружка.
― Да? ― Лидер планетологов обреченно посмотрел на свое отражение в черной жидкости. Через силу сделал глоток. ― А точно не четвертая? На мою массу надо шесть за день, иначе Роб начнет колоть что-нибудь более серьезное, а то и запрет в лазарете.
Только сейчас Семенов заметил на шее Ямакавы оранжево-желтый квадратик комплексного датчика состояния. С трудом удержался, чтобы не ринуться в планшет искать соответствующую панель. Тут же почувствовал укол совести: физиологические показатели главного планетолога все еще были открыты для
