в стерву, извиняюсь за выражение! Пилит и пилит сына парня почем зря!
– Пап, я же просил, не надо, – засмущался Иван, однако отец оттеснил его в сторону своей мощной рукой и продолжил вещать, глядя прямо в глаза сватье:
– У Ваньки элементарно нервы сдали с ней жить, вот он и прибежал ко мне. Не обессудь, но ты воспитала не дочь, а потребительницу!
Алёна Ивановна замолчала, растерянно переводя взгляд с одного мужчины на другого.
– Ярослав Иванович… Ну зачем в жизнь молодых влез? Ты со своей сначала разберись.
– Ну уж нет! – гордо выпятил подбородок Ярослав, – Ванька у меня сын единственный, как и у тебя дочь, Алёнка. А каждый родитель своему ребенку естественно лучшей жизни желает! Я вот до сих пор плоды своей неразборчивой влюбчивости пожинаю, как видишь. Так что на собственном опыте, надеюсь, смогу сына собственного от ошибок в будущем предостеречь!
Алёна Ивановна сердито брякнула половником об стол и повернулась к зятю:
– А ну ка, Ваня, давай на выход. Пошли! – властно вцепилась она в плечо паренька и попыталась развернуть его к выходу, однако сват воспрепятствовал ее попытке зятя увести.
– Никуда он не пойдет! Тебе надо, ты и иди сама к своей доче-истеричке!
– Да что ж такое, то? – рассердилась Алёна. – Отпусти мальчика, я тебе говорю!
– Да прекратите вы! – взбунтовался и вырвался из рук обоих взрослых Иван. – Никуда я не пойду! Пусть сначала Тамара осмыслит своё поведение! И перестанет истерить! Руки уберите, Алёна Ивановна, я в душ!
Парень вырвался и убежал, а Ярослав довольно сложил на груди руки:
– Что, съела, Алёна Ивановна? Мы с сыном требуем, чтобы Тамара твоя, пересмотрела все свои принципы касаемо совместного проживания с моим сыном! Не пересмотрит – значит, скатертью дорожка, пусть квартиру освобождает и съезжает, мы уж как-нибудь это переживём!
Алёна Ивановна сузила глаза и покачала головой:
– Так значит, да? С собственной супругой ужиться не можешь, так на жизнь сына переключился?
– Вывод неверный, Алёна Ивановна! Просто нас с сыном объединила наша общая проблема. И проблема заключается в неверно выбранных спутницах жизни! – нагло изрёк Ярослав. – Ванька мне пожаловался на свою беду: мол Тамарка его начала каждый день пилить. А я ему дал свой отцовский совет: тихо, молча, собери свои манатки и дуй ко мне. Ведь зачем нервы себе портить, глядя на кислую физиономию жены, когда есть куда от нее уйти!
– Так. Что это за квартира? – нахмурила лоб Алёна.
– Моя, – гордо заявил Ярослав. – От матери мне досталась. Хорошо, что я не поддался на уговоры Алины ее продать!
Алёна Ивановна задумалась.
– Ну хорошо. Дочери то мне что сказать? «Папа грудью встал и не отпускает Ваню домой»?
– Не ёрничай, родственница. Ты своей дочери так и скажи: пока не научится себя адекватно вести, мужа более не увидит!
***
В машине рассерженная Алина Иосифовна безрезультатно пыталась выбить окно, стуча по стеклу своей туфлей.
– Ва-а, что ты делаешь, женщина? – испугался Амир Риятович, открыв дверь. – Ты мне машину собралась расхабарить?
– А зачем вы заперли меня тут? – ругалась недовольная женщина.
– Алиночка успокойся, все хорошо, – попыталась успокоить сватью Алёна. – Сейчас поедем к Тамарочке.
– Зачем к Тамаре?
– Ну как зачем? – нараспев произнесла Алёна. – Клин клином придётся вышибать. Мужички то ваши – «скооперировались»! Свои проблемы решают сообща! Что будем делать?
Алёна всю дорогу поглядывала на Амира Риятовича. Тот сидел за рулём с очень недовольным видом.
– Это замечательно, что мы едем сейчас к твоей дочери Алёна-джан, – обмолвился он. – Родственницу твою высадим и выйдешь, нам нужно с тобой серьезно поговорить!
– О, Боже, какой серьезный тон! – вдруг высказалась с заднего сиденья Алина Иосифовна. – Ну просто суровый мужчина, как я погляжу! А разговор то – обычная любовная чепуха, которую они нам, женщинам бедным, на уши в виде «лапши» вешают!
Амир Риятович грозно нахмурил брови.
– Попросил бы вас не комментировать, женщина! Я вас везу, в непотребном, непозволительном виде. В моей, заметьте, машине! А вместо благодарности вынужден выслушивать всё это!
– Ну извините, уж что наболело, то и озвучила! – отчеканила Алина. – Меня просто тошнит уже от вашего мужского эгоистичного тона раздутого самомнения! И не смейте так разговаривать с Алёночкой! Вы, мужики, все одним миром мазаны!
– Что-о? – весь надулся Амир. – Алёна-джан! Только ради тебя я сижу и терплю эту хамку! Так бы высадил прямо на тротуар и пусть пешком идёт! Нет, ползёт! В одной туфле!
– Амир Риятович, успокойся! – попыталась успокоить мужчину Алёна. – А ты Осиповна спи! Что толку теперь на воду дуть, когда у самой молоко сбежало? И вообще! Из-за тебя Осиповна, в машине дышать нечем, все окна запотели, ещё и орёшь, обстановку нагнетаешь!
– Я в кои-то веки с горя напилась! – громко возразила пьяная пассажирка, – Или права такого не имею? Накинулись вдвоём кричать на раздавленную горем женщину!
– Да не похоже, что она горюет! – тут-же завёлся возмущаться Амир Риятович. – Наклюкалась до неприличия, еще и шубу надела, губы накрасила! А туфли – каблук? Это наталкивает на мысль, что женщина радуется уходу мужа и отмечает бурно! А теперь вот, гулять собралась!
– Успокойтесь! – затрясла руками Алёна Ивановна. А с заднего сиденья раздался истошный женский хохот.
– Ахахахаха! – хохотала Алина. Женщина даже рот свой напомаженный открыла и зажмурив глаза, радостно потрясла вдруг своей головой:
– Ух, до чего же жуткий и нудный тип этот ваш «мужчина», Алёна Ивановна! Меня словно в прорубь с ледяной водой вверх ногами окунули! Мой вам совет, милочка! Ни при каких обстоятельствах не связывайте свою жизнь с этим вздорным болтливым ничтожеством!
***
– Ты извини меня Алён, – вымолвила бледная, растрепанная Алина Иосифовна, закутанная в тёплый махровый халат. – За то, что так вышло с твоим, этим как его…
Женщины: Тамара, Алёна и Алина втроем сидели в кухне и грелись горячим чаем с кренделёчками.
Алёна Ивановна с отрешённым видом сидела и глядела в свой молчащий телефон.
– Мама, ты мужчину себе что ли завела? – недовольно заметила Тамара.
Алёна Ивановна вздохнула:
– Да вот. Ухаживал тут один за мной… А теперь видимо, передумает!
Алина Иосифовна подняла глаза на сватью:
– Ага. Передумает он. Зря что ли цветы дарил? Он с тропинки, протоптанной, уже не свернёт! Пока своего не добьётся!
Алёна Ивановна гневно хлопнула по столу рукой:
– Хватит, Осиповна, помолчи! И так уже поучаствовала в развале моих отношений, чего тебе еще надо?
Тамара удивленно поглядела на мать:
– Мама не лезь к Алине Иосифовне, ей и так плохо. Алина Иосифовна, пойдемте я вам в своей комнате постелю! Я вас так понимаю!
Девушка обняла свою свекровь, и та всхлипнула, уткнувшись лицом в плечо
