всех я отрешен, увы.
Твой взор лукаво-плутовской ни с чьим я взором не сравню,—
Твоею властью колдовской я стал заворожен, увы.
Когда кудрей волнистый ряд расчесываешь гребнем ты,
Благоуханьем их объят и я со всех сторон, увы.
Ты упастись, Хафиз, не смог от родинок и от кудрей:
Приманен зернами в силок, ты навсегда пленен, увы.
* * *
От твоих очей и бровей жжет мне душу огнем кручина,—
Смущены красотой твоей живописцы Рума и Чина.
Где двоякое, где одно — разобрать я, увы, не в силах,—
Быть красивой тебе дано: брови — две, а краса — едина!
Я ресницами пыль мету, орошая ее слезами,
Чтоб красы твоей чистоту не попрала во прах судьбина.
Воздавалась и мне хвала, а теперь я людьми ославлен:
Что таил я — всем предала моих слез горючих лавина.
Не найти у твоих дверей мне и камня — прилечь устало:
Там, где ты, любой из камней — краше жемчуга и рубина.
О святоша, ты чтишь мечеть, отвергая утехи хмеля,—
Погребок, где дано хмелеть, для тебя — навсегда чужбина.
И Хафизу не дорога вся тщета-суета мирская:
Он, гуляка-бедняк,— слуга у великого властелина.
* * *
Твои кудри — мрак ночной, солнца свет в себе таящий,
Лик твой — утро с белизной, через тьму кудрей светящей.
Видно, вознесен молвой буду я в день судной смуты:
Весть об этом — локон твой, так смутительно манящий.
Благовонный ветерок от кудрей твоих душистых
Пеленой сады облек, благовония дарящей.
Лик твой всполохом огня мое сердце окровавил,
Сгубит рой ресниц меня, стрелами ко мне летящий.
И едва ты выйдешь в сад, кипарис клонится долу,
И деревья все лежат пред тобой густою чащей.
И в очах твоих задор, хмель, истома — разве диво?
Моей кровью пьян твой взор — сам хмельной и всех пьянящий.
Горечью меня доймет: ты соперников приветишь,
Речью, сладкой словно мед, а на деле — яд точащей.
Сладок о Ширин рассказ — о ее любви к Хосрову,
Горек о Фархаде сказ — солью словно бы горчащий.
Что за прок тебе, Хафиз, жить в Хорезме безотлучно,—
Покорен уж сам Тебриз славою твоей гремящей!
* * *
От тебя и гнет мук мне во благо дарим,
Боль моя — что ты друг супостатам моим.
Будь же дружною впредь ты с моею слезой:
Словно жемчуг, блестеть вам дано лишь двоим.
Видя светлый твой лик в темных кольцах кудрей,
Я надежду постиг, но боязнью гоним.
Взор твой — быстрый такой: каждый миг он — другой,—
Ведь неведом покой озорным и хмельным.
Сердце так потому к чудо-стану влечет,
Что желанно ему быть таким же прямым.
«Где уста прячешь ты?»— я спросил и примолк,—
В книге книг Красоты они — словно бы «мим».
Сжалься, друг дорогой, над безгласным рабом,—
Тебе верным слугой станет Абдуррахим.
* * *
Лик твой краше весеннего сада,
От красы твоей — розам досада.
Очи черные сердце словили,
В дебрях локонов крылась засада.
Тебе очи похмельем смежило,
Но лукавство их бодрствовать радо.
Озорно подмигнешь ты другому,
А в душе моей боль — горше яда.
Я тебе благодарен за муки:
От тебя мне и муки — награда.
Полюбил я тебя всей душою,
А тебе моих мук и не надо!
Ты, Хафиз, не дождешься свиданья,—
Претерпи боль разлук и разлада.
* * *
Когда ты пылом наделен к стихам — слагай умело стих,
Твоей души превыше он, твоего сердца дело — стих.
Стоянку видишь вдалеке — веди к ней верный караван:
Поводья у тебя в руке — ведущий тебя смело стих.
И, как пловец в пучинах вод, ты в море жизни перл сыщи:
Жемчужным блеском не блеснет написанный незрело стих.
Палящей преисподней печь немало страждущих сожгла:
Не каждая душа зажечь в себе огонь умела — стих.
Да стану прахом я земным, отведав хмеля мерных строк,
И пусть безумием хмельным пьянит меня всецело стих!
Что мне бы дали ворожба и вопль молитвы о стихах,
Когда бы у меня судьба навек отнять хотела стих?
Хафиз, ты верность смог сберечь господню льву лишь потому,
Что дан тебе разящий меч — не знающий предела стих!
* * *
Истомила мне душу чаровница презлая,
Полюбила другого, мне печаль насылая.
Тайну сердца хранил я, ты взглянула — и разом
Стала явна всем людям моя тайна былая.
Уст твоих и не видно, ну а скажешь ты слово —
Станет тайное явным, уст багрянцем пылая.
Как уста твои, малым стал весь мир мне и тесным:
Позабытый тобою, мучусь пленником зла я.
А откроешь чело ты, что прекраснее розы,—
Розы никнут и вянут, скрыть позор свой желая.
Не дождусь я свиданья, да и
