затем сжимает кулаки до хруста костяшек и презрительно смотрит на меня исподлобья. — Налейте мне тоже.
Встаю. Выуживаю с полки стопку, из пакета который Грач привез достаю водку. Ставлю на стол. Нарезаю сало и горчицу выдавливаю в соусницу. Разливаю беленькую.
— Не чокаясь, — угрюмо выговаривает Костя.
— Чего это не чокаясь? Как на похоронах! — усмехаюсь едко.
— А сегодня и есть похороны. Хороним мое уважение к вам.
Скажи это любой другой мой подчиненный, я бы мигом уволил гада. Но Костя хороший гад. Да и я заслужил…
Грач выпивает, цепляет вилкой кусочек сала и шумно вдыхает его запах. Засовывает в рот и жует яростно.
— От вас не ожидал, — разочарованно цедит сквозь сомкнутые зубы и качает головой.
— Кость, я сам в шоке.
Поднимает густые брови, похожие на мохнатых гусениц:
— С кем?
— Да какая разница.
— Для нас никакой. Для женщины — колоссальная. Хочу взвесить, есть ли шансы на прощение.
Грач даже не сомневается, что я буду пытаться вернуть Надю. Она нужна мне. Необходима, как воздух.
— Помнишь мою новую секретаршу?
— Рыжую малявку? Помню, — кивает, лицо его вытягивается.
В черепушке запускается не сложный мыслительный процесс.
— Да вы что? С этой малолеткой! — вскрикивает ошеломленно.
— Ей двадцать три, не маленькая уже.
— А вам сорок! Мудя небось уже седые!
— Костя!
— Да что, блин? — стучит кулаком по столу. — У меня вот яички уже поседели. На голове пока мало седых волос, а там… — разводит руками.
— Может, твои яйца уже столько всего видели, что от ужаса поседели? — злобно усмехаюсь.
— Не смешно. Мои яйца последние семь лет кроме Зойки никого больше не видели! — заявляет с гордостью.
— Что делать то, Кость? — вздыхаю. — Как думаешь, Надя простит?
7. Поговори со мной
— Не знаю, Дмитрий Романович, ситуация мрачная, — пожимает плечами и двигает пустую стопку ко мне.
Наливаю новую порцию.
Хорошо, что Грач у меня есть. Без него не знаю, как вывез бы. Друг хотя бы отвлекает от мыслей… самоуничтожающих и скользких. Ради минутного удовольствия я разрушил десять лет доверия моей жены. Жалею ли я? Да. Стыдно ли мне? Да. Только вот в моменте этого не ощущалось. Я хотел секса. С Алиной… с кем-то еще… не важно. Чистая физиологическая потребность.
— А она как узнала об измене?
— Пришла в офис, а там я… под Алиной, — брезгливо морщусь.
— Да-а-а уж, — тянет друг. — Хотите, я с Надеждой Михалной поговорю? Попробую ей внушить, что развод — не выход? Или Зоя моя с ней поговорит! Хотя… Зойка обозлится и скорее на сторону женщины встанет.
Грач задумчиво трет подбородок.
— Можно малолетнюю стерву припугнуть, пусть скажет Надежде Михалне, что соблазнила вас!
— Алину я в понедельник уволю, — шепчу и выпиваю.
Закусываю салом. Мысли спутались в морские узлы. Не знаю, с чего начать и как к Наде теперь подойти. Что сказать ей, чтобы себя оправдать? Получится ли все вернуть?
Я не хочу без нее жить.
Наденька мне нужна. Очень.
Она со мной десять лет уже. Начинали со съемных квартир, и тогда моя молодая жена зарабатывала больше меня. А я только влезал в строительный бизнес. Один раз прогорел, нырнул в долги, но она не отвернулась. Помогала, поддерживала. Любила.
Надюша честная и бескорыстная.
Родная девочка с большими голубыми глазами и светлыми локонами, которая всегда смотрела на меня с гордостью и любовью.
А сегодня я впервые увидел на дне ее глаз ненависть и неприязнь. Отчаяние и боль.
Я знаю, что одного "прости" теперь будет недостаточно.
Пушинка лениво тянется и запрыгивает к Косте на колени.
— Ой, боже! Блин! — испуганно вскрикивает. — Господи, что за чудовище вы завели! Никак не привыкну, что киски лысыми бывают!
— Костя… — закрываю глаза.
— Да что я-то, блин! Страшная какая кошка! А знаете, Дмитрий Романович, Зоя тоже хочет такую крысу мерзкую купить. А я как представлю, аж дурно! Вот пойду в туалет ночью, а из темноты это на меня смотрит! Бр-р-р-р!
Пушинка недовольно морщит моську и спрыгивает с коленей Грача.
— Нормальная кошка, — сухо отвечаю я. — Ладно, Костя, давай по последней. Завтра суббота. Нужно встретиться с Надей один на один. Может, остынет и поговорит со мной.
— Хорошо бы, — Костя пожимает плечами. — Ей, наверно, тяжело.
Не то слово.
Как вспомню её напуганный взгляд, полный боли, самого в дрожь бросает.
Надя все правильно сказала. Я разрушил десять лет счастливого брака. Реально счастливого! Мы почти не ругались, все было мирно и спокойно. Мы совпали, как частички пазла. Надя умная, разбирается в моих рабочих делах и даже иногда подсказывает, как лучше. Она красивая. Молодая была хорошенькая, а сейчас так вообще, не женщина, а мечта. И взгляды на жизнь у нас совпали на девяносто пять процентов. А что не совпало, за десять лет отшлифовалось.
Теперь у меня осталась только надежда, что я смогу все вернуть.
Маленькая такая… едва различимая в тумане моего подлого поступка.
Всю ночь я думаю, как теперь подойти к жене. Мне даже в глаза ей стыдно смотреть. Я слишком низко упал в своих собственных глазах, что уж говорить о преданной женщине.
Утром покупаю кустовые розы нежно розового цвета и еду к сестре моей супруги. Уверен, что Надя сейчас там. Ей больше некуда пойти.
Стучу в дверь, сердце колотится как заведенное.
— Дима? — сонный Андрей Селезнев зевает и недовольно на меня смотрит.
— Надя у вас? — заглядываю в квартиру беглым взглядом и замечаю пуховик жены на вешалке.
— Нет у нас Нади! — собирается захлопнуть дверь, но я подставляю руку и упрямо смотрю в его графитовые глаза.
— Андрей, позови Надю! — выдаю с напором.
Селезнев шумно вздыхает и отходит от двери.
— Надь, к тебе муж пришел!
— Муж? — слышится с кухни, а затем моя маленькая девочка с голубыми глазами появляется в дверном проеме. — У меня больше нет мужа!
— Надя, давай все обсудим, пожалуйста, — взволнованно лепечу, смотря на нее с нежностью. — Я тебе розы принес. Кустовые. Твои любимые.
Сердце разрывается.
— Мужчина, а вы кто? — моргает и руки под грудью складывает в защитном жесте.
— Надь, не глупи. Поговори со мной, родная.
— Шлюху свою родной называй! — бросает пылко, а у самой глаза на мокром месте.
— Цветы он принес, мерзавец! Думаешь, за цветочки тебе измену простят? — шипит Катя, защищая свою сестру.
— Надь, мы же семья, давай поговорим, как раньше. Помнишь? Если что-то не устраивает, нужно говорить.
— Ты мне больше не родственник, Рогов. Проваливай! — агрится жена и скрывается на кухне.
Катя с высоко поднятой головой уходит за ней и демонстративно хлопает
