и жить — возьми меня к Себе!
(Д. Веденяпин)
ДЕВЯТОЕ,
которое (поэт) сочинил, гневаясь на свою возлюбленную
На мотив песни «Палко»
О безумный разум — узник мирозданья!
О любовь — измена, призрак обладанья!
Принимаю дань я —
Вы несете барду новые страданья!
Только Страсть и Ярость ныне мною движут
То, разя друг друга, грозным жаром пышут,
То баллады пишут,
То поэту сердце, как тростник, колышут.
Я мечусь меж ними, как над верхом леса
Меж двумя ветрами белой мглы завеса.
Так во дни Зевеса
Два могучих древа разорвали Бесса.[17]
Вот и разделилась надвое дорога.
Витязь на распутье, подожду немного.
Где ты, недотрога?
Не туда поеду — ошибусь жестоко!
Вышли Страсть и Ярость в поле роковое.
Словно мяч, друг дружке, в игровом настрое,
Сердце молодое
Мечут, бьют, бросают — а оно живое!
Игроки резвятся — и порой в тумане
Мчусь на зов их сладкий в Лабиринт Желаний.
В нем — то Страсть приманит,
То притянет Ярость — высмеет, обманет!
Ни к одной стихии не склонюсь всецело.
И, хотя, бывало, мною Злость владела, —
Все ж Любовь горела!
И не охладели ни душа, ни тело.
Разум мой в сомненьях зыблется устало,
Как галера в шторме, под рывками шквала.
Буря руль сломала.
И ни в чьей любви мне не найти причала!
Боже милосердный, лишь в Тебе отрада!
Укажи дорогу благости и лада,
Чтоб не знать распада,
Чтоб избавить душу от стыда и ада!
Как свой грех припомню — так мороз по коже!
О! Спаси мне душу! Ну, а тело?! — Что же, —
Накажи построже, —
Только от позора охрани мя, Боже!
О своей богине возоплю, пропащий!
Нет в ее гордыне страсти настоящей!
Ей коварство слаще! —
Втайне плачу ныне, страждет дух болящий.
(В. Левинский)
ДЕСЯТОЕ,
в котором (поэт) жалуется на неблагодарность и жестокость своей возлюбленной
На мелодию Сицилиана
Не помышляй, что девам в целом мире
любовь твоя нужна.
Мнишь верность предложить — покажется она им
воистину смешна.
Ты замок на песке воздвигнул, но постройка
для жизни не годна!
Увы! И солнца луч не ухватить рукою.
Несчастны времена!
И не помогут днесь ни страстны излиянья,
ни слезные мольбы.
Нет жалости у дев, и нашей им пременной
не облегчить судьбы.
Как саранча росу, они пьют слезы наши,
томяся от алчбы;
Приемлем муки мы, и тщетны все усилья —
мы будто их рабы!
Как смог я воспылать любовию злосчастной —
и в толк я не возьму!
Так жаркий огнь пещной, бывает, разгорится,
но чувства все к чему?
Ведь преклониться где потерянному сердцу,
усталому уму?
Я болен, я один, мятусь я от печали.
Как жить мне? Не пойму!
А сердце всё бурлит, любовь во мне вскипает,
сильна и глубока,
Как будто воду я и чисту, и прозрачну
черпнул из родника!
О, сердце с радостью любимой бы служило!
Но я в любви пока,
Мечтая угодить, лишь претерпел страданья,
а ты всё далека!
За верность и любовь и крохотной награды
не зрел я до сих пор:
Мне вместо одного любезного словечка
был ведом лишь позор.
Одно я возмечтал: хотя б её красою
мой насладился взор!
Вдомёк ли ей? Пока лишь сердце истерзалось —
жестокий приговор!
Пощады ждёт душа и ничего не внемлет,
тоской угнетена.
Лишь злом ты платишь мне: ужли любовна мука
досталась мне одна!
Ты радуешься? Рысь так весела, наверно,
задравши кабана,
Да, в слабости моей душа покоя чает,
но между нас — стена!
Что делать мне? Уйти? Забыть любовь мне будет
тяжеле тяжких мук.
Пусть больно на душе, но многажды больнее
терпеть нам от разлук.
Но и любить её невыносимо! Я же
ничтожным стал из слуг!
Так что же мне? Уйти? Как трудно мне решиться
её не видеть вдруг!
Ах, пусть она живёт легко, возвеселяясь!
А мне от жизни сей
Кой-что перепадёт за верность! Льщусь надеждой —
доступна милость ей.
Уже не суждено мне полюбить другую
до склона горьких дней...
Узнает ли она, кто был мне в целом мире
любезней и милей?
Блаженна будь, любовь! К тебе одной взываю,
надеясь и стеня.
Себя сжигаю в ней, как жертва, очищаясь
стихиею огня.
О, пожалела б ты мятущуюся душу,
не бросила б, маня!
И снизошла б на миг, и счастья хоть крупицу
нашла бы для меня!
(Μ. Вирозуб)
ОДИННАДЦАТОЕ
Любителям вина[18]
In laudem verni temporis[19]
На мелодию песни «На мою головушку»
Радостное время, данное от Бога,
Небосвод лучистый, в светлых гор отрогах
Сладок путнику ночлег и ясна дорога.
Розы одарило ты благоуханьем,
Горы и долины — пестрым одеяньем,
Защебечут соловьи нежным утром ранним.
Раскрывают листья для тебя ладони,
Шумные потоки к морю волны гонят,
Лишь тебе проворные радуются кони.
Ибо ты накормишь их травой росистой,
После бурь напоишь их водою чистой,
Ты отвагу в них вдохнешь для погони быстрой.
И, устав в сраженьях, витязи
