Посему, дабы они не могли в будущем оправдывать подобные поступки из числа запрещенных связей тем, что ошиблись, мы постановляем, чтобы евреи и сарацины обоих полов во всех христианских землях и в любое время отличались бы в глазах общества от других народов своею одеждой. […] Кроме того, в течение последних трех дней перед Пасхой и в особенности в Страстную пятницу они не должны выходить в общество вообще по той причине, что некоторые из них в эти самые дни, как мы слышали, не стесняются выряжаться и не боятся высмеивать христиан, которые чтят память святейших страстей, нося знаки траура.
Хотя дальше канонисты повторно проговаривают причину своей озабоченности – «строже всего мы воспрещаем следующее: чтобы кто-либо осмеливался оскорблять Спасителя», этот запрет был вызван также обоснованными опасениями антиеврейского насилия, которое могло быть спровоцировано еврейским святотатством, а могло – горячими проповедями с амвона, напоминающими народу историю Страстей Христовых и указующими на виновников оных. Пасхальные погромы станут нередким явлением в позднее Средневековье, и власти будут стараться их предотвратить, не выпуская евреев за пределы их квартала.
69-й канон запрещал евреям получать предпочтение в назначении на общественную должность, «поскольку это нелепо, чтобы хулитель Христа имел власть над христианами», и призывал поместные соборы наказывать светских князей, протежирующих евреям. Это была обычная ситуация: интересы и действия церкви и местных светских властей, будь то города, сеньоры или короли, часто не совпадали. Папы взывали вотще, князья поступали по своему усмотрению, руководствуясь практической выгодой – еврейская община облагалась высоким налогом.
70-й канон указывает на то, что переход евреев в христианство не был совсем маргинальным явлением, раз заслуживал внимания вселенского собора и правового регулирования. Канон повелевал прелатам всеми средствами удерживать евреев, «добровольно вошедших в воды святого крещения», в их новой вере, ни в коем случае не позволяя им вернуться к их прежнему обряду, «поскольку не знать пути Господа – меньшее зло, чем, узнав, повернуть вспять стопы свои». Это важный момент, предопределивший, в частности, позднейшее преследование марранов испанской инквизицией. Евреи как таковые церкви и церковному суду были неподвластны в отличие от крещеных евреев, которых церковь всегда имела склонность подозревать в том, что они «не до конца стряхнули с себя прежнюю личину», а приверженность христиан иудаизму – это уже ересь, подлежащая розыску и искоренению.
Каноны о евреях IV Латеранского собора широко известны, считается, что они маркируют поворот в политике католической церкви, переход от относительной толерантности к ярой нетерпимости в отношении евреев и прочих Других (сарацин, еретиков). Но надо иметь в виду, что почти все эти положения уже несколько веков бытовали в каноническом праве, IV Латеранский собор только повторил их и, как собор вселенский и чрезвычайно представительный, потому и прозванный «великим», придал им особый авторитет.
* * *
С XIII века провозглашенный конституцией Sicut Judaeis баланс защиты и ограничений стал нарушаться, а политика защиты и покровительства – уступать место сегрегации, дискриминации и прямому преследованию. И главное – церковь начала вмешиваться во внутренние дела чужой религии, осознав – благодаря выкрестам-доброхотам, – что раньше представляла себе суть иудаизма ошибочно. А именно: церковь полагала, что евреи живут по Ветхому Завету, не приняв христианский Новый Завет и дальнейшую литературу Отцов церкви (патристику), и обвиняла их в упрямстве и косности. И вдруг до Рима дошли сведения о Талмуде, то есть о том, что иудаизм не остановился на Ветхом Завете, а тоже имеет свою постбиблейскую традицию – своды раввинистического права, Мишну и Талмуд, которые даже в большей степени определяют жизнь евреев, чем Библия. И Рим вознегодовал, решив, что нынешний иудаизм изменил Библии с Талмудом, искажающим содержание Библии – в частности, скрывающим многочисленные предсказания христианского будущего – и потому достоин наказания и излечения.
Папа Григорий IX (1227–1241) начал суровую антииудейскую полемику, направленную на осуждение и уничтожение еврейских книг. Григорий полагал, что современный ему иудаизм, находящийся между библейской эпохой, когда евреи были «избранным народом», и вторым пришествием, когда остатки евреев спасутся, испорчен и нуждается в исправлении ради будущего спасения. В своем отношении к евреям понтифик не забывал о принципе «не умерщвлять» и осуждал финансовую эксплуатацию, вымогательства, насилие и локальные изгнания, которым подвергали евреев во Франции. Он говорил, что христиане должны относиться к евреям так же, как хотят, чтобы относились к христианам в языческом мире.
Следующий сильный папа Иннокентий IV (1243–1254) продолжил борьбу с основополагающими текстами раввинистического иудаизма. При нем во Франции дважды сжигали Талмуды целыми возами; потом, впрочем, церковь склонилась к цензурированию книги взамен ее уничтожения. В 1244 году Иннокентий писал в послании королю Франции:
Неблагодарные по отношению к Господу Иисусу Христу, который терпеливо ожидает их обращения, хотя чаша его терпения уже переполняется, они не выказывают никакого стыда за свою вину и не благоговеют перед христианской верой. Пренебрегая или отвергая Закон Моисея и пророков, они следуют неким преданиям своих старейшин, тем самым, за которые Господь призвал их к ответу в Евангелии, говоря: «Зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего» (Мф 15:3). Эти предания – на еврейском языке они называют их «Таламут» – это обширная книга, которая гораздо больше Библии по размерам. И в ней содержится хула на Бога и на его помазанника, и на благословенную Деву, басни, которые очевидно не поддаются никакому толкованию, ошибочные искажения и неслыханные глупости – и тем не менее именно этому они учат и этим питают своих детей […] а от Закона и пророков отвращают их совершенно, ибо опасаются, что если те поймут Писание и найдут запретные истины, явно свидетельствующие о единородном и воплотившемся Сыне Божьем, то оставят свою религию и перейдут в веру Христову, и вернутся смиренно к Спасителю своему.
Следующим беспокойством, охватившим руководство церкви и повлиявшим на его еврейскую политику, стало опасение еврейского миссионерства. Один еврейский историк писал, что в отношении Рима к евреям дух Sicut Iudaeis сменился духом Turbato corde («Со смятенным сердцем») – так называлась знаменитая булла, изданная папой Климентом IV в 1267 году:
Возлюбленным сынам – братьям-проповедникам и миноритам, инквизиторам ереси, властью Апостольского престола назначенным или тем, кто будет назначен в будущем, приветствие и апостольское благословение:
Со смятенным сердцем мы услышали, а теперь излагаем, что все больше дурных христиан, отвергая истину католической веры, переходят по пути, достойному проклятия, в обряд иудеев. Тем более это дурно, что святейшее имя Христа бездумно подвергается поношению враждой внутри семьи.
Поскольку следует прекратить эту чуму, ведущую к проклятию, которая, как мы слышим, разрастается чрезмерно, разумеется, с помощью упомянутой веры, и следует сделать это средствами подходящими и незамедлительно, этим апостольским письмом мы приказываем вашей корпорации в отношении вышесказанного, будь в том виновны христиане или даже иудеи, действовать так же, как Апостольский престол повелел вам действовать в отношении расследования ереси, преследовать христиан, совершивших вышеназванное, так же, как и еретиков, предварительно старательно и добросовестно изучив суть дела. Иудеев же, которые склоняют христиан обоего пола в свой отвратительный обряд, вы должны наказать с должной строгостью, обуздывая церковными наказаниями без права апелляции тех, кто противится этому, и, если требуется, прося помощи светской власти.
