Спархок искал сэра Берита, чтобы рассказать ему опредстоящей поездке, и, завернув за угол коридора, ведущего к часовне,обнаружил, что его юный друг вновь подвергся атаке императрицы Элисун. С техпор, как в целях безопасности вся семья императора Сарабиана переселилась взамок, отлучки Берита возмутительно участились. Жена императора, валезийка,была смуглой солнечной женщиной, привычный костюм которой оставлял грудьбесстыдно открытой. Сколько Сарабиан ни объяснял Бериту, что моральные принципыэленийцев не применимы к валезийцам, юный рыцарь оставался бесконечно учтивым —и стыдливым. Элисун восприняла это как вызов и неотступно преследовала юношу.Спархок уже готов был окликнуть Берита, но вместо этого улыбнулся и неслышноотступил за угол, прислушиваясь к их разговору. В конце концов, он былвременным магистром Пандионского ордена, и ему вменялось в обязанностиприсматривать за душами вверенных ему людей.
— Неужели ты всегда должен оставаться эленийцем? —спрашивала у рыцаря Элисун.
— Я и есть элениец, ваше величество.
— До чего же вы, эленийцы, скучны! Но почему ты неможешь стать валезийцем хотя бы на один вечер? Это гораздо забавнее и не займетмного времени, ты знаешь — только пока я буду хотеть этого. — Онавыдержала паузу. — А ты правда еще девствен? — спросила она слюбопытством.
Берит густо покраснел.
Элисун радостно засмеялась.
— Какая чепуха! — воскликнула она. — И тебедаже не интересно попробовать то, чего ты себя лишаешь? Я была бы рада избавитьтебя от тяжкого груза девственности, Берит-рыцарь, и это даже не будет больно.
Спархок наконец сжалился над своим несчастным приятелем ипри этих словах вышел из-за угла.
— Ах вот ты где, Берит! — сказал он по-тамульски,чтобы его поняла и императрица. — А я искал тебя по всему замку. Надо коео чем переговорить. — Он поклонился императрице. — Ваше императорскоевеличество, — пробормотал он, — я боюсь, что мне придется ненадолгозабрать отсюда вашего друга. Видите ли, дело государственной важности… — Еслибы взгляд Элисун мог убивать, Спархок уже лежал бы бездыханным. — Я былуверен, что ваше величество поймет меня. — Он снова поклонился. —Пошли, Берит. Дело серьезное, а мы опаздываем.
Он повел своего друга по жемчужно мерцающему коридору подубийственным взглядом императрицы.
— Спасибо тебе, Спархок, — облегченно пробормоталБерит.
— Почему бы тебе просто не держаться от нее подальше?
— Не могу. Она ходит за мной повсюду. Однажды она даженастигла меня в мыльне — посреди ночи: сказала, что хочет помыться со мной.
— Берит, — улыбнулся Спархок, — как твоймагистр и духовный пастырь я должен поощрять столь твердое следование уставунашего ордена. Как твой друг я должен сказать, что бегство в данном случаетолько портит ситуацию. Мы вынуждены оставаться в Материоне, и, если мыпробудем здесь достаточно долго, она все равно своего добьется. Это весьмацелеустремленная особа.
— Да уж, это я заметил.
— Знаешь, а ведь она довольно хорошенькая, —глубокомысленно заметил Спархок. — Почему бы тебе действительно неуступить ей?
— Спархок!
Рослый пандионец вздохнул.
— Именно этого я и ожидал. Послушай, Берит, Элисунпроисходит из другого народа с совершенно другой культурой и обычаями. Она несчитает это грехом. Сарабиан дал понять, что он не против. Это — политическаянеобходимость, так что тебе придется на время отложить свои тонкие чувства всторону. Смотри на свою уступку как на рыцарский долг, если тебе это поможет. Ямогу даже, если нужно, испросить для тебя у Эмбана отпущение грехов. —Берит задохнулся. — Ты ведь, знаешь ли, становишься нам помехой, —продолжал Спархок. — Элисун превращает жизнь Сарабиана в ад, донимая егопросьбами о тебе. Он не может пойти и прямо приказать тебе сделать то, о чемона просит, как бы она его ни изводила, но он явно ждет, что с тобой поговорюя.
— Не могу поверить, что слышу это от тебя, Спархок!
— А ты все-таки последуй моему совету, Берит. Этогохотят все. Ты не обязан получать от этого удовольствие, если нет желания, ноуступить Элисун ты обязан. Делай это достаточно часто, чтобы она не донимала императора.Это твой долг, мой друг, и, когда вы с Элисун достаточно нарезвитесь в ееспальне, она найдет себе нового мальчика.
— А если нет?
— Не думаю. Кстати, патриарх Эмбан привез целую сумкуотпущений, и его не затруднит выдать тебе столько, сколько потребуется.
Подавленный мятеж дал императору Сарабиану прекраснуювозможность сбежать от собственного правительства. Проявив притворную трусость,он попросту заявил, что чувствует себя в безопасности только в стенахэленийского замка, да и то если котлы со смолой полны, а мост поднят. Егоминистры, давно привыкшие следить за каждым его шагом, сочли такое положениедел крайне неудобным.
Однако Сарабиан поступил так не только и не столько изжелания наслаждаться относительной свободой. Министр внутренних дел Колатаоказался в числе подозреваемых в предательстве, но Сарабиан и егодрузья-эленийцы сочли, что разглашать подозрения рано. И, поскольку императорнаходился в замке, Колата был там же, и это никого не удивляло. Министрвнутренних дел отдавал приказы полиции под тщательным присмотром подданныхЭланы. Встречи министра с подчиненными проходили в весьма непринужденнойобстановке, хотя за его спиной всегда сидел Стрейджен, положив руку на рукоятькинжала.
Однажды ранним утром посол Норкан, представитель Тамула придворе короля Андрола и королевы Бетуаны, был приведен в тронный залпсевдоэленийского замка. Облаченный в обычную для него золотую мантию, Норканне смог скрыть озадаченного выражения лица. Хотя он и знал обо всем, но все жебыл немало удивлен, увидев императора одетым в сшитые по западному образцукамзол и штаны насыщенно-сливового цвета.
— Так вы похитили и моего императора, королеваЭлана? — спросил он поклонившись. Норкан был искушенным придворным, нострадал от неумения скрывать свои, мысли.
— Что за странные речи, ваше превосходительство! —мягко возразила Элана. Фактически она была здесь хозяйкой, так что сидела онана троне, одетая в обязательные алые одежды и с золотой короной наголове. — Она повернулась к своему царственному «гостю», который расположилсяна ближайшем стуле, поигрывая протянутой по полу веревочкой, предназначеннойдля забав кошки принцессы Данаи. — Ну так что, похитила ли я тебя, мойдорогой Сарабиан?
— Разумеется, моя дорогая Элана, — по-эленийскиответил император. — Я твой раб душой и телом.
