— Верно.
— И затем съел оба сандвича?
— Это как раз то, о чем я тебе говорил.
— Затем он, должно быть, что-то заподозрил после того, какзаказал сандвичи и до того, как они принесли ему те сандвичи.
— Ничего он не заподозрил, — взорвался Селлерс, — он простоподжидал свою бабенку, которая должна была вот-вот подъехать. Она подвела его.Поэтому он съел оба сандвича.
— Но тогда почему бы ему не позвонить сразу же изпридорожного ресторана? — возразил я. — Почему он уехал оттуда и уже потомостановился, чтобы позвонить?
— Он хотел выяснить, почему она так и не появилась, —объяснил Селлерс. — Он не знал, что за ним следят.
— Но он видел бинокль? — спросил я.
— Я думаю, что он его видел.
— И поэтому запаниковал?
— Я не исключаю этого, — произнес Селлерс. — Я поспешил раскрытьсяперед ним, прекратив скрытое наблюдение. Возможно, он и не видел бинокль, номне показалось, что он смотрел мне прямо в глаза.
— Сержант, может быть, вы что-то упустили? — предположил я.— Не думаю, что он бы позволил вам следить за его действиями в телефоннойбудке, а если бы…
— Послушай, — резко прервал меня сержант Селлерс, — ты всеголишь чертов умник, слишком много возомнивший о себе. Я прекрасно понимаю, чтоты за тип. Да, я немного поторопился у телефонной будки, но я не нуждаюсь втвоей помощи и не хочу, чтобы ты мешал мне. Просто отваливай в сторону — тебепонятно?
— Фрэнк, ты не должен разговаривать с Дональдом таким тоном,— вмешалась Берта.
— Еще чего, черт побери, — взорвался Селлерс, — этот пареньдля меня слишком умен. Он слишком шустрый. Чертовски шустрый. Он думает, что онсамый большой умник на свете.
— Что касается меня, — заявил я, — то я всегда воздерживалсяот того, чтобы с кем-то делиться своими соображениями. А теперь прошу извинитьменя, я очень занят. Нам надо зарабатывать на жизнь, и мы ничего не добьемся вэтом плане, если будем просто сидеть и выслушивать чьи-либо угрозы.
Я вышел из кабинета Берты Кул и поспешил к дверям моегокабинета. На пороге меня встретила Элси Брэнд, большим пальцем указав в сторонумаленькой комнаты, примыкавшей к моему кабинету.
— Там, — пояснила она и добавила:
— Бог ты мой! Это же просто-напросто сногсшибательная особа!
Я вытащил из кармана ключ и дал Элси.
— Это что еще такое? — удивленно спросила она.
— Это ключ от мужского туалета в конце коридора, — поясниля. — Забирай ее туда и там запрись изнутри.
— Что?
— То, что ты слышала.
— Но почему там? Почему не в женском туалете? Почему бы не…
— Именно там, — приказал я Элси, — и отправляйтесь туда немедленно.
Я вошел в комнату, где меня ждала сногсшибательная особа.
Хейзл Даунер сидела, скрестив ноги, и в упор смотрела наменя. Поза, принятая ею, несомненно была тщательно отрепетирована, основноеместо в ней отводилось в меру открытым ножкам. Но поскольку она, по-видимому,все же опасалась, что для меня этого будет недостаточно, она дополнительнослегка подтянула юбку, представив моему взору нейлоновые чулки во всей красе.Все это выглядело просто великолепно.
— Привет, Хейзл, — поздоровался я, — я — Дональд Лэм. Вы,насколько я понимаю, попали в настоящую переделку. Это — Элси Брэнд, моясекретарша. Она проведет вас в конец коридора. Идите с ней и ждите меня.
Я повернулся к Элси.
— Я постучу в дверь условным стуком.
— А куда это мне нужно пойти? — несколько подозрительнымтоном спросила Хейзл.
— В туалет, — пояснила Элси.
— Подумать только! — воскликнула Хейзл, встав с кресла, и,выпятив грудь, вышла в сопровождении Элси из комнаты, не пытаясь повернутьголову, чтобы удостовериться наблюдаю ли я за ее бедрами.
Ей и не нужно было пытаться. У нее был такой наряд, что былосовершенно невозможно устоять и не наблюдать за ее бедрами.
Я уселся в своем кабинете за письменным столом и сталбессмысленно водить карандашом по листку бумаги.
Примерно через минуты полторы дверь распахнул сержантСеллерс. Из-за его плеча с опаской выглядывала Берта.
— Где твой парень? — спросил Селлерс.
— Какой парень?
— Твой клиент.
— О, у меня с ним ничего не получилось, — пояснил я. — Тотпарень приходил ко мне, чтобы я помог ему добиться возвращения небольшогоденежного долга.
— Дональд, — возразила Берта, — ты не должен отказыватьсядаже от такой малозначительной работы. Сколько раз я повторяла тебе, что дажетакие маленькие дела могут приносить деньги.
— Но только не это дело, — продолжал настаивать я. — Емубыли должны всего сто двадцать пять долларов, и он не знал, где проживает егодолжник. Сначала нам нужно было бы потратиться на то, чтобы разыскать должника,а потом уже мы могли рассчитывать на какие-то мелкие деньги.
— Мы могли бы, по крайней мере, хотя бы познакомиться с этимделом, — заметила Берта. — В подобных делах можно рассчитывать на пятьдесятпроцентов комиссионных и…
— Он заявил, что может поступиться не более чем двадцатьюпятью долларами. Тогда я предложил ему убираться отсюда.
Берта тяжело вздохнула.
— Вы только представьте себе, как в нынешние времена все этиподонки стараются обжулить вас! Селлерс оглядел все вокруг.
— Где твоя секретарша?
Я мотнул головой в сторону коридора.
— Там, в конце коридора, насколько мне известно. А что? Онанужна вам?
— Нет, — ответил Селлерс. — Я просто проверяю.
Он выхватил влажную сигару изо рта и бросил ее в моюпепельницу. Я не возражал, поскольку запах увлажненного табака несколькоперебил аромат духов, оставшийся после визита Хейзл Даунер. Запах духов был вдостаточной степени нейтрализован запахом сигары, чтобы Селлерс смог что-топочувствовать, но я заметил, как подозрительно принюхивалась Берта, когдаСеллерс распахнул перед ней дверь моего кабинета.
— Ладно, Фрэнк, — заявила Берта Кул, — ты же знаешь, что мыне будем пытаться пойти напролом вопреки твоей воле.
— Ты-то не будешь, — согласился Селлерс, — но что касаетсяэтого парня, то в нем я не уверен.
— Послушайте, сержант, — вмешался я в их разговор, — если вэтом деле речь идет о пятидесяти тысячах долларов, почему бы вам не подсказатьей, чтобы она пришла к нам и поговорила с нами, а мы посмотрим, что она моглабы сказать. Мы могли бы помочь вам.
