Вскоре стали попадаться придорожные лотки, мулы, груженные корзинами фруктов. Макс притормозил у базара в тени мечети. Агата следовала за ним от прилавка к прилавку, помогая выбрать лучшие апельсины, помидоры, лук и огурцы. Затем дошли до полицейского участка и забрали охранника-бедуина, который сопровождал их в банк. Получив деньги, наконец двинулись в сторону Ухайдира.
* * *
Больше всего дворец напоминал мираж. Он возник из ниоткуда после долгих миль песка и редкого кустарника. Коралловые стены поднимались над равниной, словно утесы, над башнями кружились хищные птицы.
– Потрясающе! – Агата наклонилась вперед, заслонив глаза ладонью. – Как им удалось построить такую громадину?
– Впечатляет, правда? – кивнул Макс. – Высота стен – около шестидесяти футов. Надеюсь, у вас не бывает головокружений.
За стенами оказалось обширное пустое пространство. Единственным напоминанием о дворце удовольствий служили рухнувшие колонны, украшенные листьями акантуса. По словам Макса, главный интерес для посетителей состоял в том, чтобы забраться на парапет и насладиться панорамными видами пустыни. Лишь когда они поднялись наверх по спиральной лестнице, Агата осознала, насколько здесь высоко. Голова закружилась, и ей пришлось ухватиться за остатки каменной арки.
– Жутковато…
– Возьмите меня за руку, если хотите, – предложил Макс. – Пойдем медленно.
Его рука была теплой и крепкой. Он повел ее к башне, из узкого окна которой открывался чудесный вид: пыльная желтизна пустыни уступила место сверкающей глади бирюзовой воды.
– Это Бахр-аль-Милх, по-арабски «соленое море».
– Дух захватывает! – Агата замерла неподвижно, однако Макс по-прежнему держал ее за руку. – Мы туда поедем на пикник?
– Да. Там на южной оконечности есть чудесное местечко, очень спокойно. Никого вокруг, разве что случайный рыбак попадется. Можем снять туфли и побродить по воде, если хотите.
Он стоял так близко, что до Агаты доносился запах нагретой солнцем кожи с ноткой чего-то резкого и душистого, вроде чабреца или эвкалипта. В животе снова запорхали бабочки, совсем как тогда, в храме лунного бога. На лбу выступил пот.
Он продолжал держать ее за руку всю дорогу вдоль парапета и не отпускал до тех пор, пока они не сошли вниз.
Охранник-бедуин ждал их у машины, которую Макс припарковал в тени. Винтовка лежала рядом, на мешке с луком. Макс сказал ему что-то по-арабски; охранник проворно залез в кузов и устроился на мешках с провизией, предназначенных для кухни.
До озера добрались на удивление быстро, всего за полчаса.
– Проголодались? – Макс выпрыгнул из машины, обошел кругом и подал ей руку.
– Да, – призналась Агата. – Только очень жарко. Может, сперва пойдем к воде, побродим немножко?
На самом деле ей ужасно хотелось искупаться. Вода выглядела такой заманчивой! Вспомнились долгие дни на пляже в Торки. Плавание было страстью еще со времен детства. К сожалению, в браке ей не часто выпадал шанс…
– Не желаете поплавать? – предложил Макс – видимо, догадался по лицу.
– Было бы здорово, только я не догадалась взять купальник.
– Так… – Макс глядел себе под ноги. – Может, вы что-нибудь… придумаете?
Он оглянулся на бедуина.
– Я попрошу нашего друга отвернуться, а сам буду плавать с закрытыми глазами, обещаю!
Сердце учащенно забилось. Стоит ли?.. Под платьем у нее были надеты шелковая сорочка и панталоны – больше не позволял климат. До озера еще можно как-то дойти, сохраняя скромный вид, однако в воде белье сразу же намокнет и станет абсолютно прозрачным – все равно что голая…
– Ну я… – Агата замялась в нерешительности, озеро манило все сильнее. – А чем мы будем вытираться?
– Да и так высохнем на жаре, – улыбнулся Макс. – Могу предложить пару мешков – не слишком шикарно, но все же лучше, чем ничего…
– И вы обещаете не смотреть? – Теперь она тоже улыбалась.
– Слово скаута! – шутливо отсалютовал Макс.
Когда Агата вышла из машины, он уже залез в воду. Она оглядела себя: бледные ноги, плотный животик, от которого так и не удалось избавиться после рождения ребенка. Агата вдохнула, пытаясь втянуть живот – на всякий случай, вдруг Макс или охранник смотрят, – разбежалась и плюхнулась в блаженную прохладу.
– Браво!
Макс неожиданно вынырнул из воды в паре метров от нее; глаза у него были крепко зажмурены.
– Можете открывать, – сказала Агата. – Начиная от шеи и выше я выгляжу прилично.
Его веки раскрылись, обнажив радужки. В солнечном свете их оттенок напоминал расплавленный шоколад.
– Здорово, правда? – Макс запрокинул голову назад и лег на воду. – Истинное блаженство после долгих месяцев в яме на раскопках!
– Могу себе представить.
Агата пыталась не смотреть на его ноги: мускулистые, загорелые, в черных волосах, блестевших на солнце. Она поспешно отвела взгляд.
– Там пристань? Давайте сплаваем туда?
– Давайте, если у вас сил хватит.
Агата припустила мощным кролем.
– Я вас обгоню! – крикнула она через плечо.
Сзади послышался смех. Их руки коснулись причала одновременно.
– Ух ты! Где вы научились так плавать?
Макс залез на причал и подал ей обе руки.
– Я выросла у моря. Не помню, чтобы специально училась. Наверное, сестра научила.
Только сейчас Агата сообразила, что сидит рядом с ним мокрая насквозь, и рефлекторно прикрыла грудь. Тут она вспомнила про панталоны.
– Прошу прощения, – забормотал Макс. – Я… я забыл закрыть глаза.
Глядя на выражение его лица, Агата не удержалась от смеха: он покраснел даже под загаром. Она оставила попытку прикрыться и вместо этого шутливо закрыла ему глаза ладонью. Кожа у него была прохладная и гладкая, словно мокрая глина.
Макс поднял руку и погладил ее пальцы.
– Вы такая красивая…
Слова повисли в воздухе, словно раскат грома. Неужели ей не послышалось?.. Агата застыла на месте, не в силах произнести ни слова. В полной тишине плескалась вода о причал; где-то позади в кустах пищала птица.
Он медленно поднес ее ладонь к губам. Поцелуй был едва ощутим, словно крылья бабочки, но все тело пронизало электрическим током.
– О Макс…
Она заглянула в эти манящие глаза. Интересно, что сказала бы мама, если бы увидела ее вот так, почти голую, рядом с молодым человеком?
Однако на сей раз мать хранила молчание.
– Нам пора.
Макс не глядя отпустил ее руку. Конечно, он имел в виду – пора возвращаться к машине, ведь продукты портятся, надо поскорее съесть. А что, если он сожалеет о своих словах, об этом поцелуе?..
