— Миша, я пока не готова дать тебе ответ.
— Ну что ж, буду ждать… — он с грустью улыбнулся и постарался перевести все в шутку: — Жаль, во время избирательной кампании мне будет так не хватать штампа в паспорте.
«Боинг» французской авиакомпании заходил на посадку.
5Агейко знал, что рано или поздно встреча с Петяевой все равно состоится. Но он не мог понять, почему Виолетта Павловна, с такой радостью согласившаяся поначалу на разговор, ни с того ни с сего стала уклоняться и скрываться от Агейко. Правда, в центр знакомств он приходил не один, а с той девушкой, которой удалось вырваться из лап турецких сутенеров и которую он для конспирации снабдил журналистским удостоверением.
«Стоп, стоп, — в уме анализировал обстановку Агейко, — а что, если Петяева уклоняется от встреч только потому, что не хочет видеться с Валуевой?» Дважды они приходили в центр знакомств в назначенное время, оба раза у Петяевой неожиданно появлялись какие-то срочные дела и она исчезала. «А может быть, именно Валуеву Виолетта Павловна оформляла на работу в Турцию самолично?» Похоже, он что-то нащупал…
Неожиданное открытие требовало срочной проверки. Агейко схватил телефон и набрал номер неуловимой свахи.
— Наконец-то я вас поймал, Виолетта Павловна! Не возражаете, если я через четверть часа к вам заскочу?
— Как вы не вовремя! Я уже оделась и собралась выходить из кабинета. Дел по горло! — попробовала отвертеться Петяева.
— Да я вам хочу тет-а-тет задать один вопрос. А по телефону, знаете ли, спрашивать не очень-то прилично…
— Наедине?
Агейко почувствовал, что Петяева желает удостовериться: один он будет или в сопровождении прежней спутницы, с которой приезжал в прошлый раз.
— Наедине, Виолетта Павловна, только наедине!
Подъехав к центру знакомств и выйдя из машины, он краем глаза уловил, как на втором этаже, где располагался кабинет директрисы, зашевелилась штора. Значит, все-таки за ним наблюдали: один он будет или со спутницей?
В холле его встретил светловолосый парнишка крепкого телосложения и, вежливо улыбнувшись, предложил сопроводить в кабинет директора.
— А вы здесь в каком качестве? — поднимаясь на второй этаж за сопроводителем и прекрасно догадываясь, что тот выполняет роль телохранителя хозяйки заведения, поинтересовался Агейко.
— Я? — переспросил парень, и Агейко показалось, что он уже где-то слышал этот голос. — Я здесь в качестве администратора. Кому-то помогаю подняться, а кому-то спуститься…
Довольный своей шуткой, он весело засмеялся, и Агейко потрафил ему.
— Ну и часто вам приходится помогать подниматься и спускаться? — чтобы еще раз услышать голос молодого человека, спросил журналист.
— Мне? — переспросил парень, как будто вопрос был адресован совершенно постороннему человеку, и снова засмеялся: — Не часто. Но приходится.
Агейко от неожиданности остановился. Да где же он мог слышать этот голос! Он не мог припомнить, где и когда, но ему явно приходилось общаться с человеком, в привычке которого раз за разом переспрашивать, к нему ли обращается собеседник или к кому-то другому. С этой новой головной болью журналист открыл дверь в кабинет директрисы.
Петяева была сама радушие:
— Юрий Васильевич, сколько лет, сколько зим! Водочку, коньячок?
— Разве могу вас задерживать, Виолетта Павловна! Вы ведь куда-то спешите.
— К сожалению, моя деловая встреча сорвалась. Только-только позвонили и сообщили, что рандеву переносится на завтра. Поэтому я вся в вашем распоряжении. — Она развела руками. — Так водочку или коньяк?
— В таком случае я бы выпил водки. Терпеть не могу коньяк — от него клопами воняет.
— Так уж никогда и не пили!
— Почему ж не пил? Пил. Когда водки не было.
Петяева, ухаживая за гостем, сама разлила напиток по рюмкам.
— Ну, что вас ко мне привело?
Агейко выпил водку, поставил рюмку на стол и, насколько мог, состроил серьезную мину.
— До меня дошел слух, Виолетта Павловна, что в думе в скором времени будет решаться вопрос о легализации проституции…
У Петяевой вмиг округлились глаза.
— Юрочка, а я-то здесь при чем? Проституция и помощь людям найти друг друга — совершенно противоположные вещи! Правда, как сутенер, так и сваха по большому счету являются сводниками. Но сутенер подыскивает клиентов, чтобы они удовлетворили свои самые низкие потребности. А я, сваха, подбирая семейные пары, даю людям счастье на всю жизнь.
— Вот я и хотел, чтобы вы как специалист по вопросам организации семьи и брака высказали свою точку зрения на легализацию проституции на страницах нашей газеты.
Она, снова наполнив рюмки, лишь отмахнулась:
— Перестаньте, Юра, кто меня будет слушать и кому нужно мое мнение! Незаметная женщина со своими мизерными проблемами.
— А я обещаю сделать из вас заметную фигуру! Дадим большую фотографию на полосе и напишем: дескать, специалист по семье и браку Петяева Виолетта Павловна рассуждает о легализации…
Услышав о своей фотографии на полосе газеты, она не дала ему даже договорить:
— Нет, нет и нет. Я выскажусь, а потом меня кто-нибудь из сутенеров подловит в темной подворотне. Время смутное, бандитское. Тут избили, там убили. Говорю же вам — я человек незаметный. Каждого шороха боюсь. Давайте оставим этот разговор.
Агейко деланно вздохнул:
— А я, честно признаться, на вас рассчитывал. Придется самому строчить. Моя жизнь никому не нужна.
…Когда поздним вечером он вернулся домой, то с удивлением обнаружил на кухне гостью. Зоя Ивановна, которой он отдал дубликат ключа от своей квартиры, уже прибралась, перемыла скопившуюся в раковине посуду. С газовой плиты доносился аппетитный запах тушеной картошки. Только теперь он ощутил, что нестерпимо хочет есть. Они уговорили с Петяевой почти две бутылки водки, но сытной закуской хозяйка центра знакомств его не побаловала.
Через несколько минут под одобряющим взглядом пожилой женщины он запихивал в рот полные ложки любимого блюда, задорно хрустел квашеной капустой. Когда с ужином было покончено, Зоя Ивановна, порывшись в сумочке, достала фотографию и положила на стол.
— А это и есть мой без вести пропавший сыночек.
Агейко придвинул снимок к себе поближе и чуть не вскрикнул от удивления: Евнух в пилотке десантника и тельняшке, выглядывающей из-под мундира, смотрел на него, словно переспрашивая: «Я?»
Не заметив, что журналист явно переменился, Зоя Ивановна тихо заплакала:
— Вадим прислал этот снимок два года назад. И с тех пор ни слуху ни духу…
Агейко хотелось в ту же секунду подскочить к женщине, обнять ее за плечи и успокоить: ваш сын жив! Он здесь, в городе. Но журналист неимоверным усилием сдержал себя. В то же мгновение он вспомнил голос, который разговаривал с ним по телефону и сообщал о документах, которые находились на вокзале Купинска в ячейке камеры хранения: «Я? Это ваш доброжелатель и помощник». Да, теперь Агейко нисколько не сомневался — это был голос Евнуха, сына Зои Ивановны.
