Книга Я тебя поймаю - Виктория Волкова

Таисия

Бум-бум-бум!

Я просыпаюсь от дикого шума и не сразу понимаю, что происходит. За окном хлещет ливень. И что-то гремит. Кажется, что от страшного грохота трясется весь дом. Или только мои поджилки? Прислушиваюсь внимательно. Не гром, это точно! Да и какая гроза в октябре?

Кто-то стучит в дверь. Неистово и оглушительно. Как будто в дом ломится бык. И колотит копытами и рогами по дубовой облицовке. Вздрогнув, судорожно ищу халат в беспорядочной куче вещей. Выуживаю махровую тряпку из-под джинсов Андрея. Наскоро одеваясь, пытаюсь сообразить, что происходит. Раз выносят с петель входную дверь, а не ворота, то явно заявился кто-то свой… Не дай бог, отец. Но папа сейчас в Париже. Хотя с таким отцом, как у меня, нельзя быть уверенной ни в чем. Если о чем-то догадался, может сорваться с места и нагрянуть в любой момент. Или попросить кого-нибудь из приближенных проверить, как тут в Пилюгино поживает его ненаглядная девочка.

Швыряю джинсы Андрею.

— Одевайся! Быстрее!

Судорожно запахиваю полы халата. На ходу завязываю пояс.

— Ты ждешь кого-то? — уточняет мой кавалер. Лениво поднимается с постели, не совсем понимая всю серьезность происходящего.

— Пожалуйста! Быстрее! — отмахиваюсь, вылетая за дверь. Слышу сзади шаги. Андрей, наскоро нацепив джинсы, несется следом. А значит, уже не так страшно.

«Твою мать — твою мать, — в такт дикому грохоту ругаюсь я, подбегая к домофону. Нажимаю кнопку и вглядываюсь в экран. И еле сдерживаю вскрик, когда вижу знакомое разъяренное лицо, мокрые волосы, и даже через толстую дверь слышу рык любимого когда-то мужчины.

— Таисья, открывай! — орет он под барабанную дробь собственных кулаков.

— Кто это? — настороженно интересуется Андрей. — Может, мне выйти и надрать ему задницу?

— Дальний родственник, — бурчу я, судорожно соображая, кем на самом деле мне приходится Сева Гаранин.

— А где охрана? — запоздало бросает Андрей, наблюдая, как я один за другим открываю мудреные замки.

— Отпустила сегодня, — отмахиваюсь я, пытаясь справиться с задвижкой. — Знала, что ты приедешь…

Лязгает металл открываемой двери, и я, повинуясь давно забытому порыву, пораженно замираю. Во все глаза смотрю на крепкого мускулистого мужчину, стоящего на мокром мраморном крыльце. Оглядываю его с влажной головы до босых ног. И вздрагиваю, напоровшись взглядом на его… На него…

Мой ночной гость абсолютно голый. Смотрит насмешливо, а по широкой груди стекают капли дождя, волосы паклей падают на грязный лоб, а ссадина на плече немного кровоточит.

— Пустишь в дом? Или еще полюбуешься? — хрипло бросает Гаранин. Отодвинув меня в сторону, заходит внутрь. И сразу натыкается на Андрея. Рычит что-то нечленораздельное, увидев в прихожей моего парня.

— Вызови такси, — велит мне непререкаемым тоном.

— Как ты здесь оказался? — спрашиваю изумленно. Стараюсь не опускать взгляда ниже Севиного подбородка.

— Мимо проходил, дай, думаю, зайду, — гадко усмехается он и напоминает требовательно. — Такси, Тая!

— Какой адрес? — блею, дрожащей рукой выуживая из кармана халата айфон.

— Ну откуда я знаю, — пожимает плечами наглец и переводит хмурый взгляд на моего парня. — Куда тебя отвезти, баклан? Говори быстрее…

Я задыхаюсь от возмущения. Андрей тоже. Но Гаранина чужие обиды не интересуют. Впрочем, как обычно.

— Даю вам пять минут на прощание, котятки. Когда вернусь, чтобы этого чудака тут не было. Ясно? — отрывисто бросает Сева, быстро взбегая по лестнице на второй этаж.

— Это мой дом! — в отчаянии кричу я вслед безупречной упругой заднице и накачанному торсу.

— Я. Сказал, — спокойно замечает Гаранин, чуть повернув голову. — Или ты хочешь, чтобы я позвонил Виктору Николаевичу?

Запрещенный прием. Но когда бы Сева играл по правилам? Особенно, если это касается меня. Всегда все сделает по-своему. И вместо того, чтобы войти в открытую дверь, будет биться лбом об стену. Придурок!

— Куда он пошел? — обалдело спрашивает Андрей, разглядывая мокрые следы на мраморном полу. Озадаченно пялится на арку, ведущую в спальни второго этажа, в которой только что скрылся Гаранин.

— В комнату своего брата, — пожимаю плечами я.

— А кто его брат?

— Муж моей сестры…

Естественно, Светка никакая мне не сестра по крови. Прямого родства у нас нет. Но ее мама крестила меня, и только ее, а не жену отца, я считаю своей единственной матерью. Трудно объяснить, кто кому приходится в нашем семействе. Тем более Андрею, с которым я знакома всего месяц. Вместе летели в самолете от самого Мюнхена. Потом встречались в городе, тусили в кафе и в ночных клубах. И только сегодня дошли до следующей фазы отношений.

Я отпустила охрану и прислугу, а Андрюха заявился с цветами, бутылочкой «Вдовы Клико» и деликатесами из папиного ресторана. Не знает человек, с кем связался. А я пока не говорю. Опасаюсь, что испугается и сбежит.

Смотрю на Андрея, насупленного и недовольного.

— Я не понял, что происходит? — спрашивает он раздраженно. — Кто это такой? Почему распоряжается в твоем доме?

— Дом не только мой, — улыбаюсь миролюбиво, все еще надеясь, что Сева уберется куда-нибудь, а мы с Андреем вернемся в спальню. Ссориться с Гараниным я не желаю. Он потом все вывернет в свою пользу. А я останусь в дураках. Впрочем, как и всегда.

«Долго он тут не задержится, — думаю я. — Наверняка потусит до утра и отчалит. Только бы не вломил меня папе. Сева такой. С него станется! Да и вообще, откуда он взялся в нашем медвежьем углу? Голый и драный. Если удирал от кого-то, то почему без одежды? Может, ограбили и кинули умирать? А он очнулся, понял, где находится, и добрался до моего дома благополучно. Наверняка случилась беда. А тут я со своими фокусами. Как маленькая!»

Слышу шаги на лестнице и, задрав голову, наблюдаю, как Всеволод Юрьевич Гаранин быстро спускается вниз. Одетый и неприступный. В чуть болтающихся джинсах старшего брата и фланелевой рубашке. Молча проходит мимо. И мне ничего не остается, как следовать за ним.

— Сева, что происходит? — лепечу я, понимая, что Гаранин настроен непримиримо.

— Это я тебя хочу спросить, — рыкает он, заходя в каждую комнату и быстро проверяя, закрыты ли окна и рольставни. Натыкается в бабушкиной спальне на чуть прикрытое окно и не опущенные ставни и замирает на месте. — Таисья, что тут у тебя творится?

— Не знаю, — тяжело вздыхаю я. — Я сюда не захожу, Сева. А бабушка пока в городе.

— В дом может проникнуть кто угодно, — рычит Гаранин, запирая окно и опуская вниз скрепленные между собой тонкие полоски металла. Они скользят друг за другом. И когда самая первая с грохотом попадает в паз, я вздрагиваю.