– Хорошо, что скоро каникулы! Сможем каждый день в футбол гонять.
– Мама сказала мне с этим заканчивать, – я прислонилась к стене, с которой тут же посыпалась штукатурка. – Мне же скоро семнадцать.
Андреас ухмыльнулся.
– Ага, ясно, настоящим девчонкам надо в куклы играть.
За дверью послышались шаги. Открыл Сакси, бледный и еще тоще обычного. К тому же в плохом настроении.
– Ну что, плакса? – ехидно спросил Андреас. – Чего в школу не ходишь?
– Заболел.
– Да ну? А Ханнин дед видел, как ты вчера с родителями в кафе-мороженое ходил.
Сакси с упреком посмотрел на меня.
– Мы просто решили тебя навестить, – сказала я.
Андреас зашел в квартиру и вдруг резко остановился – повсюду стояли коробки и чемоданы, громоздились стопки посуды и книг, валялись кучи одежды.
Андреас обошел этот лабиринт.
– На сборы в отпуск что-то не похоже.
– Родителей дома нет, – сказал Сакси.
– Родителей нет, – передразнил Андреас. – Ты это к чему? По-моему, ты и правда больной – на всю голову.
Сакси весь как-то сжался.
– Мы скоро переезжаем.
– Чего?
Он страдальчески покосился на нас.
– Это правда. К сожалению…
Андреас подошел к нему и пихнул в бок.
– Переезжаете, а нам ни слова? Просто взял и перестал ходить в школу?
– Мне надо помогать вещи упаковывать.
– Нашел причину! – сердито сказал Андреас.
– А переезжаете куда? – спросила я. – В новостройку? Шмарль или Гросс Кляйн?
– Не. – Сакси сглотнул.
Андреас снова его пихнул:
– Назад в Саксонландию, откуда ты родом? К этой своей Хайке?
– Не.
На последних каникулах Сакси в Дрездене познакомился с одной девчонкой и по уши в нее втюрился. В наши обязанности входило восхищаться ее фотографией – волосы светлые, глаза голубые. В школе он каждый день писал ей любовные письма, а после уроков относил на почту у вокзала.
– Жалость какая. Тогда, значит, в какой-то из этих новомодных домов у порта, куда все рвутся?
Я подошла к Сакси:
– И когда едете?
– Еще не сейчас. Мы пока собираемся.
Я удивленно на него посмотрела.
– Как это – собираемся? Да вы уже на чемоданах сидите!
– Пока точно неизвестно, когда можно будет ехать. Поэтому все должно быть заранее готово.
Андреас засмеялся.
– Асбестовые плиты к стенам еще не прикрутили?
Сакси понуро смотрел в пол. Что-то тут было не так.
– Ну, по-любому все это будет после учебного года, когда мы уже закончим десятый. Так что к новой школе привыкать не придется.
Андреас оценивающе посмотрел на ближайшую стопку книг.
– А эти что, выбросить хотите? И «Седьмой крест» не берете? И «Путешествие в Зундевит» тоже?
Андреас вынул из стопки одну книжку, остальные повалились кучей.
– Эй, поаккуратней! – нахмурился Сакси.
– А что за наклейки вон на тех коробках? – спросила я.
– «Осторожно, фарфор»! – буркнул Сакси. – Мейсенский, его бабушка в сорок пятом в саду закопала. Тогда полная неразбериха была: сначала говорили, в Саксонию войдут американцы, но на самом деле пришли русские. А амерам за это отдали Западный Берлин.
– Да уж, не повезло! – Андреас стукнул мячом об пол. Квартира откликнулась эхом.
Сакси, опустив голову, выбежал из комнаты. Я непонимающе посмотрела на Андреаса.
– Что это с ним?
Мы пошли за Сакси. Под ногами заскрипели старые доски. Сакси сидел на кровати и рыдал.
– Снова здорово! – сказал Андреас. – Ты бы к врачу сходил, вечные рыданья – это ненормально!
Андреас вышел обратно в коридор и опять стукнул мячом об пол.
– Доски уже почти все сгнили, так что радуйся, что вы съезжаете. А то, глядишь, ненароком к нижним соседям провалишься.
Я села рядом с Сакси. Он сморкался в бело-коричневый носовой платок.
– Не хочу уезжать…
– Да вам давно уже пора в новую квартиру! – Андреас постучал по стене. – Тут всё прямо на глазах осыпается. Под штукатуркой вон дранка видна! А провода? Их небось еще до войны проложили. До Первой мировой.
Сакси засунул руки в карманы и заревел по новой. Я обняла его за плечи.
– Ну послушай, Йенс, не надо так уж убиваться. Переехать к гавани – не самое плохое, что в жизни бывает. Это не так уж и далеко.
– Да он постоянно рыдает, есть причина или нет, – заметил Андреас из коридора.
– И мы все равно будем вместе ходить в кино и в бассейн, – попробовала я подбодрить Сакси.
Андреас продолжал пинать мяч об стенку.
– А летом в Варно будем купаться, хоть она и грязная до невозможности!
– Не в Варно, – всхлипнул Сакси. – В Альстере…
Андреас поймал мяч и крепко сжал в руках. Вдруг стало очень тихо… Сакси сидел, неестественно выпрямившись, и быстро-быстро моргал.
– Что ты сказал?
– В Альстере! – заорал Сакси. – Глухой, что ли?
Андреас пригляделся к нему.
– Ты, кажется, совсем с катушек съехал.
– Мы переезжаем… в Гамбург.
Настала оглушительная тишина. Андреас выпустил мяч из рук, подошел к нам и сел на кровать. Мы молчали, глядя на катившийся по полу мяч. Вдруг Сакси показал на одну коробку посреди комнаты.
– Вот моя! Одна-единственная! Угадайте, что там.
Мы посмотрели на коробку.
– Это нетрудно, – сказал Андреас.
– Ну, угадайте!
– Твои «Мозаики», – сказала я тихо.
– Точно. Забираю с собой всё! – с нажимом заявил Сакси. И затараторил: – У меня все выпуски есть, за все годы, только пяти не хватает. «Тайна грота» – первый выпуск 1976-го. «Черная фелюга» – ноябрь 1982-го. «Похищенный принц» – сентябрь 1978-го. Там Калифакс попадает в восемнадцатый век, его принимают за наследного принца Руди, и он завоевывает Вену. Потом еще «Самозваный Гансколбас» – апрель 1980-го, где он на спор ест кнедлики. И еще «За Пиренеями» – декабрь 1980-го.
– «Похищенный принц» у меня есть, – тихо сказал Андреас. – И выпуск про кнедлики тоже.
Сакси вытер глаза и уставился на свои кроссовки.
– Если хочешь, они твои…
– Не врешь? – вскинулся Сакси.
