– Но ведь я приглашал тебя мысленно слиться со мной.
– Почему ты постоянно уходишь в тень, Юлиан? Почему ты прожил в одиночестве всю жизнь? Зачем ты выбрал такой путь, хотя по натуре ты очень общительный? Ты родился не один, у тебя есть брат-близнец. Вы должны были всегда находиться рядом друг с другом, но ты предпочел покинуть его. Я знаю, что ты продолжаешь любить своего брата, но тем не менее ты не разговариваешь ни о нем, ни с ним самим. – Она внимательно вглядывалась в его глаза. – А я уже не ребенок, который нуждается в постоянной защите. Я хочу быть или равноценным партнером, или никем вообще.
– Но мое прошлое не преследует злым знаком наши с тобой отношения.
– Оно постоянно преследует тебя самого, Юлиан. – Она обвела рукой леса вокруг и добавила:
– Сейчас мы находимся в настоящем раю, где мне хочется заниматься с тобой любовью. Очень часто и всеми возможными способами. Я не вижу в этом ничего плохого, но тебе почему-то всегда кажется, что ты несешь с собой угрозу для меня. Я не понимаю, почему тебе нравится обижать меня и что-то недоговаривать, вместо того чтобы честно рассказать, чего же ты все-таки боишься.
В лунном свете Дезари выглядела настолько красиво, что у Юлиана перехватило дыхание. Больше он не мог скрывать от нее ничего.
– Я обменялся кровью с вампиром.
Он произнес эти слова спокойно, без всяких объяснений. В одну секунду выложил перед ней всю правду, которая мучила его на протяжении всей его долгой жизни. Правду, из-за которой он был вынужден отказаться от собственной семьи, ту самую правду, которой не делился еще ни с кем в этом мире.
Дезари не шевелилась, а только молча смотрела в его переполненные болью глаза. Затем она облизнула внезапно пересохшие губы и произнесла:
– Это ужасно, Юлиан. Когда это произошло?
В голосе ее прозвучали и любовь, и сострадание. Она обняла его за талию так, что их тела слились, прижались друг к другу.
Юлиан почувствовал в ее голосе слезы и прижался щекой к ее волосам.
– Если бы ты теперь предпочла не оставаться со мной, я бы понял твой выбор.
Она чуть прикусила его за кожу в виде маленького наказания за такое недоверие и повторила свой вопрос:
– Когда, Юлиан?
– Мне было двенадцать лет. Он был таким молодым и красивым и вдобавок ко всему уже знал все то, что я стремился познать. Я приходил в его логово в горах каждый день, но никому об этом не рассказывал, потому что он просил меня об этом. Даже Айдану, хотя как раз брат первым заподозрил неладное. – В голосе Свирепого слышалось презрение к самому себе.
Дезари прижалась к нему и принялась поглаживать по широкой спине вверх-вниз, чтобы хоть немного успокоить.
– Но ведь ты не знал, что он вампир. Ты был маленьким мальчиком, Юлиан.
– Не пытайся оправдать меня, – резко произнес Свирепый, словно хлестнув себя невидимым кнутом ненависти. – Мне хотелось овладеть его знаниями. Я всегда стремился узнать то, чего мне знать не следовало. Он понял это и тут же воспользовался мной. Темнота сгущалась. И вот однажды, когда я стал свидетелем того, как он убивает свою жертву, он бросился на меня. Именно в тот день он выпил мою кровь, а потом силой заставил меня принять его, отравленную. Таким образом он связал нас навеки. Он всегда знал, где я нахожусь и с кем. Он использовал свою силу, чтобы навредить моим близким. Он был слишком силен, а я еще нет. Вот почему я предпочел оставить всех и жить в полном одиночестве. – Юлиан потер шею, словно кожа обжигала его.
– Он продолжал мучить меня в течение столетий, но я постепенно мужал и наконец стал настолько силен, что его власть надо мной прекратилась. И вот тогда он исчез. Я не могу найти его. Я обыскал все континенты, все уголки мира, но так и не сумел отыскать его. Может быть, он обладает какой-то неведомой мне силой, которая не дает мне встретиться с ним.
– А может быть, он уже мертв? – высказала предположение Дезари и обняла Свирепого за шею.
Но Юлиан лишь отрицательно мотнул головой:
– Я бы сразу почувствовал его смерть. Тогда тень ушла бы от меня. Теперь я боюсь, что, используя меня он и тебя сможет найти.
Дезари не шевелилась. Она наслаждалась покоем, находясь в объятиях возлюбленного.
– Но ведь ты уже не мальчик, Юлиан. Ты стал мудрым и могущественным.
Свирепый почувствовал напряжение в ее теле, и слегка подтолкнул ее в спину, в направлении берега. Перед рассветом они должны были попасть к тому месту, где был назначен очередной концерт певицы.
– Он уже обладал могуществом, когда я был мальчиком, Дезари, – продолжал Свирепый, тщательно подбирая слова.
– В течение столетий я выслеживал вампиров и уничтожал их, убирая все следы их присутствия на земле, чтобы защитить свое племя. Я становился свидетелем многих убийств, совершаемых этими коварными и бездушными существами. Они убивают и карпатцев, и простых смертных. И с возрастом становятся все могущественнее.
– Но ты же был тогда ребенком, – нежно произнесла Дезари. – Не исключено, что тебе он показался очень мудрым. Почему же ты не рассказал о нем своему князю, или целителю, или брату-близнецу?
– Он обещал использовать меня для того, чтобы убить моего брата, – холодно пояснил Свирепый. – С тех пор я решил отдать всего себя уничтожению вампиров. Но ты не видела всего того, на что способны эти твари. Я не вправе посвятить тебя во все тонкости моего призвания, чтобы только выполнить твое желание и сделать тебя «равной» себе. У меня нет выбора. Я обязан защищать тебя, несмотря на то что иногда нам придется спорить или даже ссориться друг с другом по этому поводу.
– Значит, существует огромная разница между могущественным мужчиной охотником и могущественной женщиной, которая никогда не охотится на вампиров?
Юлиан пожал плечами и направился вслед за Дезари.
– Мы, мужчины, являемся в первую очередь хищниками. У нас отсутствует сострадание, присущее женщинам. Цель нашей жизни справедливость. Мы боремся за неё. Те из нас, кто стал охотником, постоянно видят смерть, предательство друзей и даже членов семьи. Иногда нам приходится уничтожать тех, кого мы раньше оберегали или даже кому многим обязаны. И мы, конечно же, должны охранять наших женщин от тех ужасов, для которых они не были созданы.
– Ты очень похож на моего брата. Ты и Дарий думаете и действуете почти одинаково, – вынуждена была признать Дезари. Она взмахнула рукой в тот же миг оказалась облачена в синие джинсы и белую блузку с перламутровыми пуговицами, скрыв от взора Юлиана свою нежную кожу.
– Я понимаю, почему ты считаешь, будто я обязана во всем слушаться тебя. Но я уже не ребенок и не собираюсь возвращаться в прежнее зависимое состояние младенца.
– Cara miа, я ценю любое твое мнение относительно самых разных сторон жизни. Но я охотник, и я мужчина карпатец. И наши обязанности уже пропечатаны для нас всех еще до того момента, как мы рождаемся. Мы заранее знаем, какие ритуальные слова нужно произнести, чтобы навсегда связать себя со своей подругой жизни. Мы знаем и то, что обязаны прежде всего защищать своих женщин и детей. И я не могу избавить себя от обязательств. К тому же я не уверен и в том, что мне хотелось бы избавиться от них.
