— Перескажите мне то, что говорили им.
— Мне кажется, они кое-что знают.
— Они не сказали, что именно они знают?
— Нет.
— А что они сказали?
— Начальник объяснил, что положение у меня серьезное.Сказал, что дальнейшее очень сильно зависит от того, насколько я буду искренна;что я должна ему рассказать все о наших отношениях с Эзрой Вудфордом, о нашембраке и все, что я знаю о Бастионе. Сказал, что помочь мне может только правда,а если я буду лгать, то станет еще хуже.
— И как вы поступили?
— Рассказала правду.
— Теперь повторите ее мне.
— Что вам повторить?
— Все.
— Я для них не стала начинать очень уж издалека.
— Вот и для меня начните оттуда же, — попросил я.
— Мне всегда хотелось приключений, — начала Мириам. —Наверно, я была просто лихой девчонкой и… В общем, передо мной была целая жизньи… и я соблазнилась.
— Это случается с девушками, — заметил я. — Поехали дальше.
— Ну и попался мне один красавчик, — продолжала она. — Являпалась по полной программе: отдала ему любовь, доверила все свои тайны, всена свете. Я отдала ему всю себя, а он — сначала болтал всякую чушь, а потомбросил меня и отвалил.
— А вы?
— Наверно, я должна была пережить потрясение, шок, боль,ненависть. Но все было не так. Я даже обрадовалась.
Сказать по правде, к тому времени, когда он отвалил, я уженачинала от него уставать. Но тщеславие мое было уязвлено — он ведь бросил меняради другой девушки, значит, она обладала чем-то, чего у меня не было. И ярешила: больше такого не повторится! Я должна стать в этих делах докой и вбудущем рвать отношения первой. Нечего ждать, пока им вздумается уйти от меня.
— Ладно. Дальше.
— В следующий раз, когда за мной стал ухлестывать одинпарень, я уже знала свою роль назубок. И даже сама присочинила кое-какие сценыдля нашей пьесы, чем немало его озадачила.
— И что получилось?
— Он всерьез и по-настояшему влюбился в меня по уши. Мнеказалось, что я тоже в него влюблена. Он был богат и хотел жениться.
— И что?
— Я вышла за него. Но опыт не удался.
— Почему?
— Потому что на самом деле я его не любила. Это была нелюбовь, а так — забава с рыбкой, которая попалась на крючок. Попросту говоря, яего не уважала. И примерно через год мы решили расстаться. Единственное, чтоменя бесило, — это то, что мне опять перешла дорогу другая женщина.
— Кто?
— Некая брюнетка. Она смотрела на него чувственными темнымиочами, медленно поднимала веки, так что он буквально проваливался в этот омут,потом опускала веки и издавала трепетный вздох.
— Умелая игра? — спросил я.
— Да бросьте вы, Дональд, — ответила она. — Всякая женщина,которую Бог не обидел внешностью, тщательно изучает перед зеркалом своидостоинства и находит способ их подчеркнуть. Эта потаскушка так отработалатехнику, что будь здоров. Она буквально вползла в мою нору и вытолкала меняоттуда. На эту нору мне, конечно, было наплевать, но то, что меня снова обошли,привело меня в бешенство.
— Что было дальше?
— Вышла я на свободу не с голыми руками, — продолжалаМириам. — Кое-что с собой унесла.
— Много?
— Вполне прилично. Уж слишком он воспылал страстью к своейбрюнеточке. Большой куш отхватил, конечно, мой адвокат, но и у меня осталосьоколо сорока тысяч. Правда, не сразу — сначала десять тысяч наличными, аостальное — постепенно, в виде алиментов.
— Что потом?
— Потом уже больше никто и никогда не переходил мне дорогу,даже по моей, самой строгой мерке. Я потренировалась-таки перед зеркалом. Разуж мужчинам так нравятся эти чувственные взгляды, вздохи и прочая чушь, решилая, то эти дешевые трюки я освою в совершенстве.
— Значит, эту науку вы постигли?
— И практику тоже.
— И помогло?
Она хихикнула.
— Ладно. Пойдем дальше, — сказал я.
— Значит, так. О том, чтобы успокоиться и начать заниматьсячем-нибудь серьезным, я и не думала. Я решила съездить в морское путешествие,расширить свой горизонт.
— Ну и как, расширили?
— Несомненно.
— Отлично. Что же произошло?
— В этом путешествии я встретила одного плейбоя, — ответилаона, — очень энергичного, очень богатого. Я тоже хотела разбогатеть.
— У вас ведь уже были деньги.
— Мне хотелось еще. Я считала, что деньги — это самаянадежная защита, по крайней мере для меня. О том, что бывают и другие способызащиты, я тогда не подозревала.
— Значит, вы себя продали?
— Я ужасно не люблю это выражение, Дональд. Он был человекомщедрым, а я вовсе не собиралась попусту его дразнить или вытягивать деньги. Мыобъехали всю Южную Америку, путешествовали по Средиземному морю.
— Это все в одном круизе?
— Нет, в разных.
— А в промежутках?
— Он снял для меня квартиру. Я промолчал.
— Только ради Бога, не надо ничего драматизировать, —ответила она на мою невысказанную реплику. — В конце концов, Дональд, в жизниесть вещи, которые следует принимать. Вы и представить себе не можете, каклегко пойти по пути…
— Чего?
— Я не знаю, как это правильно назвать. Уж во всяком случае,это никакая не «нравственная бездна», о которой талдычат святоши в журналах дляженщин. Это просто… ну, скажем, просто целесообразность.
— Ладно. Закончим с этим.
— И вот тут-то через некоторое время я и познакомилась сЭзрой Вудфордом, — сказала она.
— Он ухаживал за вами?
— Да бросьте вы. Это был одинокий, больной человек, весь вделах. Когда у него вдруг появилась возможность развлечься, выяснилось, что онзабыл, как это делается. А если бы и попробовал, наверно, на него стали бысмотреть как на ненормального. Все считали его старой развалиной, которомуостается только разгуливать по палубе со скорбной физиономией, оказывать знакивнимания старушенциям да выслушивать их бесконечный треп про внучатыхплемянников и про операции на желчном пузыре.
