в больнице Уэлкома всегда все продумано до мелочей, — Ария была дома. Клара поехала с Марти в магазин, чтобы забрать «Кадиллак».
— Я, пожалуй, прилягу. — Ария зевнула, когда я завел ее внутрь.
— Хорошая идея. Твоя кровать? Или моя?
— Моя ближе.
— Как насчет того, чтобы завтра выбрать одну и назвать ее нашей?
— Договорились. При условии, что ты позволишь мне заплатить полную цену за цветочный магазин.
— Нет. — Я покачал головой, когда мы вошли в спальню. — Он столько не стоит.
— Но ты все равно заплатил.
— Для тебя? Я бы купил луну с неба.
— Броуди, это… это уже слишком. Ты знаешь, почему меня это бесит.
Я подвел ее к кровати и откинул одеяло. Затем, когда она скользнула под простыню, я устроился позади нее, прижимая ее к себе. Мои руки легли на ее живот, надеясь почувствовать, как ребенок толкается, просто чтобы убедиться, что с ним или с ней все в порядке.
Легкое касание. Это все, что я получил. Но этого было достаточно.
— Я никуда не собираюсь уходить, Ария. У меня есть все эти деньги. Какой в этом смысл, если это означает, что мы будем бороться?
— Борьба — это то, что помогает тебе выжить. Без нее яркие моменты не сияют.
— Как насчет компромисса?
Она повернулась, чтобы посмотреть на меня.
— Я слушаю.
— Ты заплатишь только двадцать пять центов за магазин. И согласишься водить «БМВ». Он безопаснее, чем «Кадиллак».
— Ты вообще понимаешь, что такое компромисс?
Я усмехнулся.
— Тсс. Слушай. Я перехожу к той части, которая тебе понравится. В обмен на это я не буду покупать тебе ничего нового в течение шести месяцев.
— Двенадцати.
— Девяти.
— Двенадцати. И как только это время истечет, мы установим ограничение на размер будущих подарков.
— Боже, какая же ты упрямая.
— Тогда договорились. — Она самодовольно улыбнулась. — Год. И это ограничение.
— Год, — уступил я. — И это ограничение. Но вещи для ребенка не в счет.
— Согласна. — Она кивнула и, свернувшись калачиком, погрузилась в сон.
Я подождал около часа, наблюдая за происходящим, прежде чем выскользнуть из комнаты. Когда я пришел в свой кабинет, то не удивился, обнаружив там Клару. Она отменила мою последнюю встречу на сегодня и перенесла те, которые я пропустил.
— Я почти закончила, — сказала она. — Мне нужно забрать Августа из детского сада. Тебе что-нибудь нужно, прежде чем я уйду?
— Нет. Я не собираюсь ничего делать. — Моя концентрация была дерьмовой, и я хотел быть рядом, когда Ария проснется. — Я не работаю завтра. Или в воскресенье. И тебе тоже не стоит.
— Таков план. У меня свидание с моим главным мужчиной: мы поедем на велосипедную прогулку и устроим пикник.
Августу повезло, что она его мама. И моему ребенку повезет с такой тетей.
— Я не очень-то разбираюсь в сантиментах.
— Правда что ли? — она сохраняла невозмутимый вид.
— Твой сарказм расцвел с тех пор, как Ария переехала сюда.
Она рассмеялась.
— Что я могу сказать? Она раскрывает в людях все лучшее.
— Это действительно так. Я просто… Я хотел, чтобы ты знала, что ты мне ничего не должна. За дом или что-то еще. Я построил его не из благотворительности. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной или в долгу передо мной или…
— Броуди. — Она перебила меня и улыбнулась. — Я знаю. В этом нет необходимости.
— Ты усердно работаешь.
— Я благодарна тебе за все, что ты сделал для Августа и для меня. Но я усердно работаю не поэтому.
— Ты уверена?
— Клянусь.
Я вздохнул.
— Я рад, что ты будешь моей сестрой.
Ее брови поползли вверх.
— Сестрой?
— Если она примет меня.
Клара бросилась меня обнимать. Объятие было коротким, но сильным, и когда она отступила на шаг, то прижала руку к сердцу, а ее глаза загорелись.
— Спасибо тебе за то, что любишь Арию.
— Я буду любить ее до самой смерти.
— Я знаю. — Слезы навернулись ей на глаза, когда она помахала на прощание, оставляя меня одного в офисе.
После часа ответов на электронные письма я пошел посмотреть, спит ли еще Ария, но, когда я вошел в комнату, кровать была пуста, а двери во внутренний дворик открыты.
— Вот ты где. — Я нашел ее завернутой в одеяло, стоящей у бассейна. Ее взгляд был устремлен к горизонту. — Что ты здесь делаешь?
Солнце медленно садилось, и температура падала. Несмотря на то, что стояла весна, ночи были прохладными.
— Мне нравятся здешние закаты. — Она наклонилась ко мне. — В некотором смысле, они напоминают мне закаты, за которыми мы любили наблюдать на свалке. Когда у вас нет телевизора, видеоигр или смартфонов, вы смотрите на мир в поисках чего-нибудь интересного. Я скучала по этому с тех пор, как уехала. Я недостаточно ценила этот мир.
Думаю, это было правдой для всех нас. Итак, мы стояли рядом, наблюдая, как меняются цвета. Когда небо покрылось оранжевым, я вытащил из кармана кольцо, которое ранее достал из сейфа.
— Ария Сент-Джеймс?
— Да, Броуди Кармайкл?
Я ухмыльнулся и повернул ее лицом к себе. Затем опустился на колено с кольцом в руке.
— Выходи за меня замуж.
— Ч-что? — Она внимательно осмотрела кольцо от Гарри Уинстона в пять карат.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Серьезно? Всего два часа назад ты обещал не покупать мне ничего в течение года.
— Я сказал «ничего нового». Это не новая покупка. Оно у меня уже неделю.
Она моргнула.
— Неделю?
— Мы можем сосредоточиться, пожалуйста? Я задал тебе вопрос.
— Мне нравится видеть тебя на коленях.
Я покачал головой и кольцом.
— Ты невозможна.
— Кто-то должен держать твое эго в узде.
Я усмехнулся.
— Ты чертовски хорошо справляешься со своей работой в данный момент. Ты разбиваешь все в пух и прах, детка.
— Мы не можем этого допустить. — Она дотронулась кончиком пальца до кольца и улыбнулась. — Да. Я выйду за тебя замуж.
Я вскочил на ноги и запечатал это, прижимая ее к своей груди, когда мой язык проник в ее рот. Моя. Она была моей. Отныне и навсегда, единственная вещь в этом мире, которая не продается, стала лучшим подарком в моей жизни.
Она рассмеялась, прерывая поцелуй.
— Это кольцо слишком большое.
— Ты привыкнешь к нему.
Ария прижалась ко мне.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. — Я держал ее в своих объятиях, когда мы снова начали любоваться закатом. — Что думаешь? Хочешь остаться в Аризоне? Или вернуться в Орегон?
— Аризона мне нравится все больше. И, кроме того, именно сюда меня привез «Кадиллак».
— И что?
Она вздернула подбородок и улыбнулась.
— А ты не споришь с
