мать не могла придумать имя для своего ребенка? Мы просмотрели весь список имен с моей и Броуди стороны. Ни одно не подошло. Клара уже назвала Августа в честь нашего отца, так что это был не вариант.
Почему мы ничего не могли придумать? Почему это не беспокоило Броуди? Неужели он не заботился о нашем ребенке? Неужели он не хотел, чтобы все было правильно? Очевидно, нет, если он мог просто лежать и засыпать за пять секунд.
— Броуди.
Он не пошевелился.
— Броуди.
Ничего.
— Броуди. — Я выдернула свою руку из его хватки и ткнула его в ребра.
Он проснулся и резко повернулся, чтобы посмотреть на ребенка.
— Что? Что случилось?
— Нам нужно имя.
Он застонал и уткнулся лицом в подушку.
— Ария, ему не нужно имя сию секунду.
— Что мы за родители, если не можем дать ему имя?
— Нерешительные. — Броуди потянулся ко мне, придвигаясь ближе. Затем, снова крепко сжав мою руку, прижал ее к своему сердцу. — Мы из тех родителей, которые любят его так сильно, что не торопятся с решением, с которым он проживет всю свою жизнь.
Я вздохнула.
— Ненавижу, когда ты выигрываешь наши ссоры.
— Мы ссорились?
— У меня в голове.
Он усмехнулся и придвинулся ближе, чтобы поцеловать меня в лоб.
— Спи. Я не хочу, чтобы ты уставала.
— Слишком поздно.
— Закрой глаза. — Команда предназначалась мне, но он подчинился ей сам. Его ресницы затрепетали и закрылись.
Я насчитала шестьдесят три овцы, но так и не заснула.
— Броуди.
В ответ он захрапел.
— Броуди, — прошептал я.
Броуди.
Как и этому мужчине, мне нравилось это имя. Оно было претенциозным и высокомерным. Оно идеально подходило ему, потому что он был и тем, и другим. И любящим. Щедрым. Добрым.
Никогда в жизни я не чувствовала себя такой любимой, как когда была со своим мужем.
Мы с Броуди поженились вскоре после того, как он сделал мне предложение. Мы не пригласили никого, кроме Клары и Марти. Август был шафером Броуди. Рон, человек, который не переставал удивлять меня своими скрытыми талантами, провел церемонию во внутреннем дворике на закате.
Без суеты. Без вечеринки. Никаких расходов, кроме моего платья, а поскольку Броуди не смог купить его мне из-за нашего компромисса, я купила его сама. Платье из тюля цвета слоновой кости с длинными рукавами и кружевами на лифе и запястьях. Талия в стиле ампир подчеркивала мой живот, а не прятала его. Три сотни баксов и цветочная композиция из моего собственного магазина.
Закат за нашими спинами и безупречный Броуди в смокинге — это был второй самый особенный день в моей жизни, его затмил только день рождения нашего сына.
Броуди.
Так его звали. Броуди. Отец, который боролся за него с самого начала. Отец, который скорее умрет, чем пропустит хоть один день его жизни. Отец, который любил его и его мать каждым ударом своего сердца.
— Броуди. — Я снова ткнула его.
На этот раз он просто открыл глаза и уставился на меня.
— Спи.
— Я хочу назвать его Броуди, в честь тебя.
Он моргнул, просыпаясь и приподнимаясь на локте.
— В честь меня?
— Да. Броуди Кармайкл Младший.
— Вообще-то. Он был бы третьим. Папу звали Бродерик.
— Правда?
Он кивнул и зевнул.
— Может, его семья и не так богата, но они такие же претенциозные.
Броуди почти не рассказывал о своих родителях. На самом деле, ни о ком из своей семьи. Аластер ни разу не связался с ним, даже не удосужился ответить на электронное письмо Броуди о том, что мы поженились. Корин делала все возможное, чтобы отречься от Броуди, и сделала бы это окончательно, если бы не бизнес. Она все еще устраивала истерики и угрожала продать компанию «Кармайкл Комюникейшнс», но Броуди разоблачил ее блеф, и у нее не хватило наглости довести дело до конца.
Он просто терпел ее приступы до своего дня рождения этой осенью.
Тогда он будет свободен.
Как только он получит контроль над «Кармайкл Комюникейшнс», он постарается заключить максимально выгодную сделку по продаже компании. В тайне уже обсуждались различные варианты, но на данный момент все, что касалось работы, было приостановлено, пока мы приспосабливались к жизни в качестве родителей.
— Броуди Кармайкл Третий. — Я улыбнулась от прилива адреналина, пробежавшего по моим венам. Броуди Кармайкл Третий. — Я не испытываю отвращения.
— Я тоже. — Он ухмыльнулся. — Мы могли бы называть его Трейс.
— Трейс. — Да. Да. Да. — Именно. Трейс.
— Трейс. — Улыбка Броуди стала шире. — Мы пойдем в здание суда завтра. А теперь ты заснешь уже?
— Да, сэр. — Я закрыла глаза и прижалась к нему. Через тридцать секунд из колыбельки донеслось хныканье. Малыш был голоден. Время сна подошло к концу.
Поэтому мы с Броуди оба встали.
И назвали нашего сына по имени.
Конец.
Перевод выполнен: https://t.me/devneyperry1
