тот, что привёз нас в Эрск. Мы подхватываем сумки и выходим.
– Подождите! – просит водителя Марек и поворачивается ко мне: – Ник, до дома целителя – пять минут. Хотя бы попрощайся!
– Нет.
Марек зло топает ногой.
– Да что же это! Рэгорская гордость, рэгорская дурость или, может, тщеславие? Тебе так важно, что он низкого рода, сиятельная сэя?!
Молча сажусь в экипаж, отворачиваюсь к окну. Марек залезает следом. В окнах проплывают дома Эрска, сначала медленно и плавно, затем водитель прибавляет скорость, и последние здания сливаются в сплошную белую ленту. Сразу за городом поля, уже без снега, и лес в красновато-бурой дымке. Мы молчим половину дороги, я делаю вид, что сплю, напарник якобы перечитывает бумаги. Уже когда я начинаю дремать по-настоящему, Марек не выдерживает:
– Почему, Ник? Я же не слепой! Даже на Поединке вы в последний миг остановились… Он же тебе нравится!
– Нет, – качаю головой. – Он мне не нравится… Я его люблю, Мак!
Признание вырывается вместе со слезами. Какая я рэгорка… Обыкновенная влюблённая дура.
– Тем более не понимаю! Почему ты уехала?
– Потому, что он любит свою жену, которую казнили десять лет назад. Не меня.
– Он тебе об этом сказал?
– Да.
Марек сопит и сосредоточенно размышляет.
– Ники… я в это не верю.
– Не важно, во что ты веришь, Мак. Я же говорила тебе – всё, что связывает двух рэгорцев, – это инстинкт, потребность… Только я не смогла вовремя остановиться.
Напарник подсаживается ко мне и крепко обнимает.
– Ничего, Ник. Всё наладится, вот увидишь. Поплачь, станет легче.
Слёзы текут сами. Всё пройдёт, Ники. Всё… кроме любви.
***
Весна в Дигоре наступает неожиданно. Ещё вчера ночью лужи схватывались хрусткой коркой льда, а сегодня лопнули почки на деревьях, и город заволокло тающей зелёной пеленой. У здания Службы дружно расцвели тюльпаны, Рестар явился на работу в светлом летнем костюме, и его примеру последовала половина розыскников.
Я сижу на стуле у раскрытого окна и любуюсь картиной. Потрёпанный штормом корабль возвращается в безопасную гавань. Селина сдержала обещание и прислала мне законченную работу – даже несмотря на то, что её мать приговорили к смертной казни. Дайра наговорила столько, что хватило бы на два смертных приговора, зря я старательно подчищала отчёт. Единственное, о чём Дайра умолчала, – что Сирел был сыном Демиса, спасибо ей и на этом. Селина не узнала, что любила собственного старшего брата. Кроме картины Селина прислала мне два письма, первое – после казни матери, второе – через месяц, из Академии Искусств в Верене, где она сейчас вольный слушатель. Невероятно, но меня дочь Дайры не обвиняла… есть ли предел у человеческой доброты? Картину я повесила в нашем с Мареком кабинете, поскольку здесь я бываю гораздо чаще, чем дома. Порой домой я вообще не захожу – выезд, Служба, новый выезд.
Отпуск нам не дали – сразу же после Эрска направили в Ройск, затем в Дург, после мы ловили талантливого пройдоху на хуторах близ О́ска, затем почти месяц торчали в Дигоре, расследуя хищения на заводах, потом опять хутора… Марек стонал и ругался, я радовалась. Работа занимала мысли и не позволяла расслабиться. Но передышка всё равно наступила – именно тогда, когда город наполнился романтикой, влюблёнными парочками и продавщицами цветов на всех перекрёстках.
Мне ждать нечего. В свой выходной я могла бы сидеть дома, но там совсем тоскливо и одиноко. В Службе хоть кто-то изредка забегает поболтать. Марек на полученную премию – Рестар не обманул – купил экипаж и катает очередную подружку. Хорошая девушка, студентка Академии и неплохая магичка, а главное – не требует дорогих подарков. После Эрска я смотреть не могу на драгоценности – внутри всё переворачивается.
Почтовый ящик подмигивает и выплёвывает письмо, узкий бежевый конверт. Ровную вязь почерка я узнаю издали, поэтому, не читая, достаю магфакт и превращаю письмо в пыль. Если кому-то не лень переводить бумагу, это его проблемы, бумажные фабрики в Варии работают прекрасно. В отличие от Рэгора, где, по слухам, очередной бунт. Жестокость Тэна заставила почти всю знать восстать против рода Мерейнжес. Возможно, однажды к власти придёт Тэн, который пересмотрит политику своей страны. Перестанет относиться к людям, как к насекомым, наладит отношения с человеческими государствами. Я искренне мечтаю, чтобы Рэгор понял – в мире хватит места всем. Мы не можем стать едиными, но вполне способны мирно сосуществовать. Пока что в Академии пятнадцать новых студентов-рэгорцев, из них девять девушек. Не всем нравятся справочники по домоводству.
Марека я сегодня не жду, поэтому, когда он заходит, искренне удивляюсь. Напарник с загадочным видом подсаживается ко мне.
– Ник, а Ник? У тебя ведь хорошее настроение?
– Сносное.
– И ты не будешь сердиться?
– Буду. Что ты натворил?
– Пока ничего… Дай слово, что ты не будешь ругаться!
– Не дам. Рестар отправляет нас на срочный выезд?
– Хуже.
– Ты женишься и оставляешь Службу?
– Гораздо хуже. Ник… Ну хотя бы пообещай, что не станешь драться.
– Заинтриговал, – ухмыляюсь я. – Ладно, постараюсь держать себя в руках.
Марек выходит, а возвращается… Нет, только не это! Конечно, мы встречались на судебном процессе – в зале, полном народу, при полусотне свидетелей. Никакого сравнения с тем, чтобы оказаться лицом к лицу – ближе, чем на Поединке.
– Что вы здесь забыли, господин Варжес? – Боже, он вообще что-нибудь ест?! Скулы скоро щёки прорвут.
– Вы тут поговорите, ладненько? – отступает Марек. – Ник, ты его выслушай хотя бы. Он меня убедил, может, и до тебя достучится… Короче, я за дверью подожду.
Очень хочется высказать ему всё, что я думаю о предателях, но Марек уже сбегает. Дарен смотрит мне в глаза – совершенно безумным взглядом. Отчаяние, страсть, решимость.
– Ники, неужели за одну ошибку ты собираешься мучить меня всю жизнь? Встречаться ты отказываешься, письма не читаешь.
– Два месяца – это не «вся жизнь».
– Кому как. Мак говорит, всё из-за того, что ты мне не веришь. Тебе нужны не слова, а поступки… Пусть будет по-твоему! Только что господин Рестар подписал моё прошение о зачислении в Службу Розыска Пятого Округа. В Эрске уже с неделю новый городской маг. Свой дом там я продал. Присмотрю что-нибудь в Дигоре… Этого мало, чтобы ты мне поверила?
– Это означает, что вам надоело подзаряжать омолаживающие магфакты, господин Варжес.
– Хорошо… Тогда так.
В его руках небольшая коробочка. Снятая крышка открывает мне сапфир в форме сердца, вправленный в белое золото. Солнце играет в гранях, синие огоньки падают на тёмное, упрямое лицо.
– Самое дорогое кольцо, которое я нашёл
