мне, Сара! Я не подведу.
— Не надо внушать людям надежду, которой не существует. Волаглион уязвим, но… я не пойду против него.
— Объясни!
Сара качает головой и встает с моих колен.
— Пора завтракать, Рекси… ты голоден.
— Да на кой черт мне твои завтраки?! — ору я, хватая ведьму за локоть. — Я мертв!
Кровать скрипит, когда я играючи скручиваю Сару и возвращаю в постель.
— Хотя нет. Ты права. Очень хочу съесть… тебя.
— Еще варианты, чем заняться, имеются? — возмущается.
— Пусть ты не можешь сопротивляться демону, но я-то могу! Ты могла бы рассказать мне правду о том, как избавиться от Волаглиона, но зная твой ответ наперед, лучше займу язык чем-нибудь другим... у нас с тобой осталось невыносимо мало времени.
Слишком много чувств.
Нельзя испытывать столько всего одновременно. Желание и страх, отчаяние и надежду, ненависть к демону и симпатия к Рексу... Симпатия? Или... нет, ни за что!
Чувства. Они выедают изнутри. И все из-за него!
В голове шум.
Ощущаю себя сбрендившей, но... счастливой?
Рекс стягивает мой халат, целует грудь, втягивает соски, жадно водит горячим языком и пальцами... да, его пальцы тоже гуляют, где не надо, губы шепчут бархатные слова, вроде «расслабься, сладкая...», а еще ругательства, много-много пошлых ругательств сыплются из его уст звездопадом, сбивая друг друга.
И дьявол... мне это нравится. Проклятье! Нужно остановить его. Но... не могу. Не хочу.
Его взгляд проносится по моему телу, выражение лица и потемневшие глаза рождают внутри знакомое ощущение — то которое я успела полюбить и возненавидеть всей душой, которое рассыпает во мне лепестки роз и ароматы весны.
А еще дикое желание!
Рекс рывком переворачивает меня на живот. Прижимается. Скользит языком по позвоночнику, оставляя влажный след — до мурашек. Неисправимый. Вспыльчивый. Неукротимый. Берет меня за горло. Вдавливает в матрас. Ласкает поверх нижнего белья, хрипло посмеивается — дразнит сволочь, предвкушает, ведь я плавлюсь в его руках, выгибаюсь навстречу, растекаюсь и ничего не могу поделать.
Я готова отдать ему — всё. Выполнить любой каприз — и ненавижу себя за это! Если он сорвет с меня саму кожу, я не буду сопротивляться. Лишь бы ощутить его. Наполниться его вожделением.
Ахаю. Сжимаю подушку. Рекс проникает ладонью под белье, гладит меня пальцами, заставляя поддаваться навстречу.
— Ты невероятно прекрасна, когда стонешь, когда так... хочешь, — шепчет в ухо. — Зачем сдерживать это? Чего ты боишься?
— Я ничего не боюсь.
— Ты боишься... его.
Жмурюсь. И тебя.
— Рекс...
— Сара…
Вновь переворачивает на спину, прикусывает мою нижнюю губу и облизывает, смотрит в глаза.
Дьявол, какие у него красивые глаза! Неистовые волны в радужках играют оттенками аквамарина. В них — голод. Всепоглощающий! Бесконечный!
Я кладу ладони Рексу на спину и веду вниз... по мышцам, к пояснице. Напряженный. Жаждущий. Сильный. Я схожу с ума. Почему штаны еще на нем? Сними же их, идиот!
О, преисподняя, о чем я думаю?
Рекс вздрагивает. Словно читая мысли, стягивает штаны и за ягодицы подтягивает меня. Яростно выдыхает. Левая ладонь касается моей щеки. Кажется, у него дрожат руки. Перевозбудился?
Да почему же ты медлишь?!
— Что ты чувствуешь ко мне? — спрашивает и опускается с поцелуями, едва касаясь, ласкает внутреннюю поверхность бедер губами, прикусывает кожу.
— Ничего, — сглатываю.
— Зачем лжешь?
Слегка отодвигает ткань белья, надавливает языком на пульсирующую точку.
— Ре-екс, умоляю...
О чем, демоны? О чем я умоляю?!
Рекс приподнимается, снова накрывает меня собой, вдавливает в кровать. Глаза в глаза. Его жгучее дыхание проникает в мозг вместе с лихорадочными словами:
— Да, да, именно… Рекс... Знаешь, что я хочу? Хочу, чтобы ты повторяла это имя, извиваясь подо мной. Кричала. Умоляла не останавливаться! И даже когда весь мир перестанет существовать, я хочу видеть эти горящие аметистовые глаза и слышать свое имя из твоих уст, когда всё будет крушиться в бездну, хочу, чтобы ты чувствовала меня — внутри, впивалась мне в губы с поцелуем. Вот что я хочу! Да! Я абсолютно спятил, Сара!
— Это не взаимно.
— Что?
Стискиваю зубы, а потом сквозь них выдавливаю:
— Твои чувства. Прости. Мне... надо идти.
Я встаю, хватаю халат и не оглядываясь покидаю спальню, едва сдерживаю слезы. Пути назад нет. И нет силы, способной изменить прошлое, не дать случиться тому, что случилось. Контракт вечен.
Покуда живу я — жив демон.
Покуда есть он — есть я.
ГЛАВА 18. Всё — ради любви
И почему в душе так пусто?
Грудь вдруг наполнилась острыми осколками. Свет в комнате потускнел.
Распахиваю тяжелые зеленые шторы, впуская утреннее солнце. Хмуро смотрю на падающий снег. Зимний день сегодня изумительно прекрасен. Белое покрывало блестит в теплых лучах.
А внутри меня — темно, стыло и холодно.
На этом все и закончится? Я просто сдамся? Ведьма лжет! Обо всем! Но почему, дьявол?
Почему?!
Как ни стараюсь понять — не могу. Что ей терять? Она не хочет свободы? Боится смерти? Черта с два! Это не про Сару.
Я догоняю ведьму уже в гостиной, преграждаю дорогу у подножия лестницы.
— Ты действительно хочешь, чтобы я поверил? Чтобы оставил тебя? Чтобы навсегда исчез из твоей жизни? Если так, то скажи это. В лицо. Скажи, что желаешь моей смерти. Скажи, что тебе нравится твоя жизнь. Скажи, что готова жить так и дальше, что не хочешь спастись от рабства. Скажи это, Сара. Признайся.
— Все не так просто, — мечется она. — Не все в жизни поверхностно. Нет только белого и черного, есть и светлые, и темные грани.
— Уходишь от ответа, дорогая.
Дергаю ее за руку. Она падает ко мне в объятья. Так и стоим, неотрывно терзая друг друга глазами.
— Что ты хочешь услышать? Что я согласна помочь тебе выбраться из дома?
— Скажи, что я тебе не нужен.
Сара молчит. Затем едва слышно заявляет:
— Это будет ложью.
— Скажи, что доверишься мне.
— Доверие нас не спасет. Но... я помогу тебе.
— Нам, — поправляю я, гладя большим пальцем ее висок.
— Нет. Я верну тебя в тело, — говорит она. — Но ты должен будешь уехать как можно дальше, туда где он тебя не найдет.
— Если думаешь, что я оставлю тебя гневу демона на растерзание...
— Ты должен! — возопит
