многого, Христос, я хочу всего, и потому хочу умереть. Цветаева искренне стремилась почувствовать, что Бог есть, что чудо встречи с ним возможно. Может быть, надеялась проверить силу Бога. Если Он услышит, она не умрет! В Праге ей, уже зрелому, известному поэту, захочется услышать от Р. Штейнера одно слово на всю жизнь. Он ответит ей, вполне поняв суть ее просьбы: «Auf Wiedersehn!» буквально «До скорого свидания!» (нем.), подразумевая встречу в ином мире[531]. В «Молитве» от жажды смерти Цветаева приходит к пониманию силы поэтического слова, к тому, что она в состоянии выразить стихом весь диапазон душевных смятений.
Волшебный фонарь
Зима
Сборник Цветаевой «Волшебный фонарь», весьма критично встреченный «литературными прокурорами», Брюсовым и Гумилевым, вышел в феврале 1912 года в Москве в придуманном «издательстве» «Оле-Лукойе». В книгу вошло 124 стихотворения, в основном не датированные. У сборника трехчастная структура: 1. Деточки. 2. Дети растут. 3. Не на радость. Части книги не копируют «Вечерний альбом», а дают переход из детской в жизнь-сказку. Выбор заглавия издательства — «Оле-Лукойе» — весьма символичен: Оле-Лукойе Х. Х. Андерсена брызгал детям в глаза сладким молоком, дул им в затылок и навевал сказочные сны. У Оле были два зонтика. Один — чтобы дети видели чудесные сны. Другой — Оле открывал над нехорошими детьми, они вовсе не видели снов. И. Д. Шевеленко интерпретировала название «Оле-Лукойе» как ироничную демонстрацию Цветаевой безразличия к нормам «серьезной» литературной жизни[532]. На наш взгляд, названием издательства Цветаева защищает свое «я» перед лицом литературных противников, не умеющих видеть сны или снящих сны общественного содержания («над миром сны нависли»). Ирония, действительно, звучит во вступительном восьмистишии сборника, но здесь выражена не оппозиция «серьезное — несерьезное», а «взрослое, чужое, общественное, программное» — «детское, родное, задушевное, нездешнее». Сказку, волшебство и миф как вечно-родной МИР ДУШИ, противостоящий партиям, колхозам, свастикам, Цветаева станет защищать и в 1935–1936 году! Лучшие стихотворения книги «Волшебник», «Зима», «Декабрьская сказка», «На заре», «В раю», «Ни здесь, ни там», «Мы с тобою лишь два отголоска», «Вождям», «Душа и имя», «Кошки», «Если счастье…», «Привет из башни», «Два исхода».
Пожалуй, зимнюю пору Цветаева поэтизировала только в ранних стихах, что отражено в названиях некоторых из них «Декабрьская сказка», «Зимняя сказка», возможно, эти заглавия соотносились для нее со стихами Г. Гейне «Германия. Зимняя сказка». Стихотворение «Зима» вошло в третий раздел книги:
Мы вспоминаем тихий снег,
Когда из блеска летней ночи
Нам улыбнутся старческие очи
Под тяжестью усталых век.
Ах, ведь и им, как в наши дни,
Казались все луга иными.
По вечерам в волнисто-белом дыме
Весной тонули и они.
В раю затепленным свечам
Огни земли казались грубы.
С безумной грустью розовые губы
О них шептались по ночам.
Под тихим пологом зимы
Они не плачут об апреле,
Чтобы без слез отчаянья смотрели
В лицо минувшему и мы.
Из них судьба струит на нас
Успокоенье мудрой ночи, —
И мне дороже старческие очи
Открытых небу юных глаз[533].
В этих стихах Цветаева рисует портрет стариков, портрет «отцов», который одновременно является автопортретом ее души, готовящей себя к жизни «не на радость», ко взрослому, «зимнему» миру. Апрель в стихотворении воплощает детство, время грёз. Зима — пору душевной зрелости. Старость олицетворяет метафора тихого снега. Цветаева стоит в предверии летней ночи, поры любви. Юная Марина пытается представить себя на склоне лет, потому что ей страшно течение времени. И в утешение представляет стариков, которые «весной» любили, мечтали, тонули «по вечерам в волнисто-белом дыме». Нынешние старики — в раю затепленные свечи. Такой свечой, такой душой, бродившей на небесном, заоблачном, райском лугу, которой «грубо» земное бытие, осознает она себя, со страхом и внутренней робостью прикоснувшуюся к чаше земного бытия.
Эпитет «розовый» часто встречается в стихах «Волшебного фонаря» и обозначает юное, романтическое, волшебное начало. Глядя на стариков, представляя их когда-то молодые, «розовые губы», Цветаева видит, что они «не плачут об апреле», не горюют о невозвратном прошлом. Их седой взгляд кажется ей уроком мужества: глядя на старческие очи, ей легче вообразить свое прощание с юностью. Мудрую, спокойную старость в последнем четверостишии Цветаева дает через образ ночи. Это не летняя, а зимняя ночь. Останется ли «зимняя сказка» во взрослой жизни? Неужели быт съест мечту, уничтожит все драгоценные сердцу воспоминания? Юная Цветаева завершает стихотворение мыслью о том, что ей близки эти старики, важен их жизненный опыт, а старческие «очи» дороже «открытых небу юных глаз». Марина сама собирается погрузиться из волшебного мира детства в «огни земли». Стихотворение «Зима» соотносится в творчестве Цветаевой со стихотворным циклом «Отцам» (1935). И здесь, и там Цветаева черпает силы в опыте старшего поколения, для кого неистребим «волнисто-белый дым» душевной жизни, Мечты и Поэзии.
Из двух книг
В. Я. Брюсову
Стихотворение «Зима» вошло и в следующую книгу Цветаевой, изданную тоже в «Оле-Лукойе» в 1913 году. Сборник «Из двух книг» — это книга человека, почувствовавшего силу слова, который, входя в круг поэтов, пытается отстоять свой поэтический мир, свое представление об искусстве. Предисловие к новой книге провозглашает основной принцип творчества: «Мои стихи — дневник, моя поэзия — поэзия собственных имен». Стихи — это «тело» души, все земные приметы быта, цвет глаз, абажура, рисунок обоев, драгоценный камень в перстне — все это отпечатки души, ее пристрастий. 41 стихотворение включила Цветаева в книгу, все это стихи «Вечернего альбома» и «Волшебного фонаря». По словам Цветаевой (письмо к В. В. Розанову 1914 года), в книгу вошли ее любимые стихи. Среди персонажей «Из двух книг» — мама и Сережа, книжные герои: княжна Джаваха и герцог Рейхштадский, трехпрудный дом семьи Цветаевых и домики старой Москвы, герой первой любви, В. О. Нилендер и розовая юность, морская душа Марины и сестра Ася. Первое стихотворение книги «В Ouchu» — воспоминание об умершей матери. Последнее, «Из сказки в сказку», — попытка перенести во взрослую жизнь с юным мужем тоску по чуду. Единственное новое стихотворение в сборнике — полемическое послание «В. Я. Брюсову», «Я забыла, что сердце в Вас — только ночник», написанное не после рецензии Брюсова на «Волшебный фонарь» (// Русская мысль. М., 1912. № 7), хотя, видимо, связанное с ней, а «после сна о нем, с Ренатой, волшебного, которого он никогда
